Я обычно отказываюсь от интервью, и только потому, что журналисты от меня ждут прежде всего описания пикантных подробностей жизни моих звездных дочери и внучки. А мне бы в первую очередь хотелось поделиться историей своей жизни. И надеюсь, читателям будет небезынтересна судьба человека, который пережил войну, репрессии близких, воспитал достойных детей и стоит на пороге векового юбилея. И может быть, кто-то даже усмотрит, что позаимствовать у человека, живущего под девизом «Нам года не беда!» активно, в работе, пусть и общественной, каждый день как в последний раз.
По матери у меня дворянские корни, бабушка была из рода Новицких. С бабушкой случилась романтическая история! Она сбежала из отчего дома с полюбившимся красавцем-солдатом. В замужестве родила четырех дочерей. Средняя Пелагея вышла замуж за моего будущего отца Архипа Соболевского, но прожили они недолго — супруга скончалась родами. В Белоруссии, где они жили, в деревнях был такой обычай: если супруга умирает, то вдовец берет в жены ее сестру.
Мама моя Анастасия была самой младшей из сестер. Красавица необыкновенная — была в ней особая стать. Ей не было и семнадцати годков, когда пришел свататься двадцатишестилетний Архип. Настя же замуж совсем не хотела, просила Архипа взять в жены вместо себя одну из старших сестер, но он других и замечать не хотел. И пришлось ей выйти замуж «по наследству». Несмотря на то что отец был мужчиной видным, женихом завидным, полюбить его мама так до конца жизни и не смогла, хотя и относилась к супругу с большим уважением и почтением. Через год после свадьбы, в 1922 году, родилась я, а после меня Надежда, Григорий, Михаил и Сонечка. Еще двое детей, Трофим и Анна, остались от первого брака. Родители были тружениками каких мало — ведь всю эту ораву нужно было кормить.
Я никогда не видела, чтобы родители ссорились, чтобы отец обижал или упрекал маму. Лишь иногда, шутя, папа спрашивал нас, детей: «Будем мы с матерью расходиться, кто пойдет со мной жить?» Мы все семеро бежали к нему, обнимали, прижимались. К матери — никто. Он был невероятно добрым. Не дай бог, кто-то из детей заболеет — страшно переживал, плакал. Когда мне было месяцев шесть от роду, я заболела воспалением легких. Отец сам сделал горчичники, которые ставил мне. Так и выходил.
С детства я была очень высокой и худой, за что мать звала меня Кощеем Бессмертным. Она нам всем прозвища придумывала, но никогда не бранила. И отец на нас ни разу руки не поднял. Единственное, всегда повторял: «Помни день субботний». Если мы в течение недели набедокурим, в субботу отвечали за все свои проступки. Помню, мы с Надей однажды разбили оконное стекло. В субботу папа поставил нас перед иконостасом и сказал: «Молитесь Господу Богу за свои грехи!» И мы стояли с сестрой на коленях и повторяли молитвы. Если никто из детей не признавался в своих проказах, отец раздавал нам всем перед сном по соломинке одной длины и говорил: «У кого соломинка к утру вырастет, тот и провинившийся». Мы с сестрой свои соломинки подрезали — вот вам и ответ.
