Первая ссора Гали с отцом и мачехой случилась, когда она привела Евстигнеева знакомиться. Они были шокированы внешним видом жениха: какой-то бывший рабочий из Сормова, одетый в рубашечку с молнией, которую прикрывал галстук. Ухажер Гали пил чай, шумно прихлебывая и «интеллигентно» оттопырив мизинец с длинным ногтем.
Галин отец ничего не сказал, только смотрел, потеряв дар речи. И его жена Лена тоже приняла Женю в штыки. А Таня была уверена, что ее Галя «выйдет замуж за какого-то самостоятельного». Когда Евстигнеев ушел, она сказала: «И не стыдно ему лысым ходить? Хоть какую-то шапчонку надел бы!»
Одним словом, Галя обиделась на такой прием отца и его жены и гордо хлопнула дверью. У нее была комнатка, похожая на пенал, но они с Евстигнеевым ушли в никуда, даже ночевали на Киевском вокзале. Потом поженились и были счастливы целых девять лет. В 1961 году родился Денис.
ГБ хотелось всем доказать, что Женя может быть другим. Она была «Пигмалионом», а он «Галатеей». Когда Галина Борисовна заработала первые деньги, поставив спектакль, еще учась в Школе-студии МХАТ, первым делом купила мужу французский костюм, галстук, рубашку, плащ и шляпу. И тут проявилась его гениальность: он облачился во все это, словно так и родился. Заставляла его сесть за «Войну и мир»: «Не прочтешь — я от тебя уйду!»
Однажды Евстигнеев заболел дифтеритом и лежал в боксе Боткинской больницы. Общаться можно было через прутья на окне. ГБ отвозила ему калорийную булочку с изюмом и кефир. Оба тогда как молодые актеры получали по шестьдесят девять рублей. В какой-то день у нее не было денег, ГБ заняла рубль, чтобы купить в больницу еду...
Потом они снимали столько комнат! За первую платила, между прочим, Вера Исааковна. Когда мы стали жить одним домом, часто ездили к Вере на Полянку. Иногда поднимались и к Лене, вдове отца, Галя сохранила с ней хорошие отношения. Вера Исааковна жила в очень большой уютной комнате со старинной мебелью. К нашему приходу накрывался роскошный стол. Она очень хорошо готовила, особенно еврейские блюда. Я всегда поражалась, как она, имея такие ухоженные длинные ногти, покрытые лаком, умудрялась мыть посуду и готовить изысканные блюда.
Галина Борисовна устроила маму в театр, где та заведовала всеми билетными кассами. По тем временам это была очень ответственная должность, и несмотря на свои восемьдесят лет, Вера прекрасно справлялась со своими обязанностями. Вот только Галина Борисовна очень от этого комплексовала. Ее мама совершенно не соблюдала субординацию и могла при всех сделать замечание дочери, причем безапелляционным тоном. «Га-ля!» — от этой интонации, до боли знакомой с детства, Волчек по привычке опускала голову. В «Современнике» она была большим начальником, а тут ей, как маленькой, выговаривает мама.
