Хорошо, что Бог продлил ему жизнь и я смогла отплатить за все. Я отдавала столько тепла, сколько он мне дарил во время нашего брака. Может, это было чувство вины, что не так его ценила, не так сильно любила. Недаром говорят о русских женщинах: «Жалеет — значит любит». Это счастье, когда ты можешь вернуть столько нежности, заботы и любви. Он этого заслуживал...
Мы просто жили. Когда он заболел, я села за руль, достроила дом. Иначе Витя был бы прикован к постели. Стиральной машины не было, памперсов тоже, все стирала руками. Я много работала, нужны были деньги на невропатологов, логопедов. Наняла сиделку, потому что выезжала на несколько дней на гастроли.
В Москонцерте все ждали, что сейчас я быстренько брошу Беседина и устрою свою личную жизнь. Злопыхатели все никак не могли успокоиться, опять принялись за старые сплетни. Но на меня столько забот свалилось, что я головы не поднимала. Это была настоящая жизнь, наполненная смыслом, любовью, я знала, что нужна, что без меня он погибнет.
Его близкие друзья были мне благодарны за Витю. Мы часто собирались, шутили, разговаривали, пели. Он жил, радовался друзьям, которые были рядом. Когда я возвращалась из поездок, даже если прилетала в четыре утра, подъезжал на коляске к двери и ждал меня.
Если бы не было песен Таривердиева, я не смогла бы пройти этот путь. Микаэл Леонович очень меня уважал и ценил за то, что я была рядом с Витей в эти страшные годы его болезни. И поддерживал. Приезжал ко мне. Мы с Витей когда-то собирались строить дачу. Успели только сделать фундамент. Таривердиев посоветовал:
— Продавай! Поднять тебе такое не по силам. Не связывайся с этим.
— Нет, буду его на коляске вывозить, Витя хоть будет дышать свежим воздухом.
И я все-таки построила этот дом. Таривердиев приехал и похвалил меня: «Молодец!» Во всем мне помогали его друзья. Витя часто говорил: «Денег я тебе не оставлю, зато оставлю друзей. Они дороже этих бумажек...»
Когда Вити не стало, мне жить не хотелось. Вначале я выпивала сто пятьдесят граммов, как их называл Витя «фронтовых», потом доза увеличилась. Могла пить одна, мне не нужна была компания. Слава богу, спасала работа. Если бы в моей жизни не было этих лет, наверное, сошла бы с ума. «Зачем я родилась на свет? — думала я. — Затем, чтобы Вите облегчить его последние годы...»
Если бы были дети, мне было бы легче. Не понимаю, как я не спилась от тоски. Зачем жить? Осталась совсем одна. Кроме сестры Светы ни единой родной души. Первые годы мы с Витей ни о чем не думали, много гастролировали, с нами жила его старенькая мама. А сейчас очень жалею. Я хотела бы от него ребенка, но Вите дети были не нужны. Я была ему и женой, и дочкой, и другом...
Много лет боролась с депрессией. Бывало, придешь домой после концерта, включишь свет, а вокруг гулкая тишина. Я привыкла, что к нам всегда приходят его друзья. Что у нас вечерами шумно и весело. Одиночество меня убивало. Шла тогда к плите и, чтобы отвлечься, готовила на большую компанию. Наготовлю, а потом думаю: «А ведь никого нет!» Иду и раздаю всю еду соседям.
