Проживая в этом доме, я наблюдал, как устроен их быт. Игорь из всего делал спектакль, демонстрировал, что он хозяйственный мужчина. В выходной надевал фартук, шел на кухню и торжественно заявлял: «Сейчас я приготовлю к чаю шарлотку. Лучше меня ее никто не делает!» У него была специальная форма для выпечки, он тщательно резал яблоки и посыпал пирог сахарной пудрой. Действительно получалось очень вкусно. Но кроме шарлотки друг ничего не умел. Елена и Лариса тоже не были образцовыми кулинарками. Жена Игоря иногда готовила обед, делала на завтрак бутерброды, но не скажу, что получала от этого удовольствие. К ним приходила помощница по хозяйству, стряпала и убирала в основном она.
Однако это никому не мешало радоваться жизни. После десяти вечера дом оживал. В гостиной всегда было шумно, накрывали стол, собиралась компания. Этот праздник создавал Игорь. А как он отмечал дни рождения! Умел держать аудиторию. Каждый гость чувствовал его внимание и был обласкан.
Мне запомнилось пятидесятилетие друга. Мы сидели на крыше ресторана гостиницы «Европейская». А над нами, под прозрачным куполом — небо.
В Доме актера неизменно праздновался старый Новый год, и Игорь говорил нетривиальные тосты. Он умел сделать так, что все смеялись до слез, забывали о своих проблемах. Как я уже говорил, если друг не устроил какой-нибудь розыгрыш, считал, что день прошел зря.
Проделки Игоря были виртуозными! Как-то позвонил ему, трубку взял Алешка и говорит: «Немедленно приезжай, у нас интересная компания». Приехал: накрыт стол, среди друзей-товарищей сидит красивая полная негритянка в умопомрачительном ярком платье. С ней девочка лет четырнадцати — дочь.
Негритянка говорит тост на чистом английском языке, а Игорь отзывает меня в сторонку и шепчет: «Эта женщина — продюсер из Африки. Она ищет героев для новой картины. Меня пригласила уже, но ей еще нужен актер с русопятой внешностью и чтобы на гармошке играл. Я тебя порекомендовал». Я приосанился, перья распустил, стараюсь обратить на себя внимание. Чтобы вызвать симпатию у продюсера, повернулся к девочке. Стал расспрашивать об учебе, о жизни в США. Алешка переводит.
Девчонка тихо отвечает про Америку, краснеет и глаза почему-то в сторону отводит. А я все продолжаю тамадить. «Давайте, — говорю, — выпьем за наших детей!» Балагурю, байки травлю, Игорь жестом показывает: мол, молодец. Выпили рюмку, вторую, третью... И тут я уж совсем вошел в раж: запел и сбацал «Камаринскую», благо начинал карьеру в плясовой группе Сибирского народного хора. Да и на гармошке играть умею, а еще на гитаре. «Теперь-то точно возьмут на роль!» — думаю.
Американская гостья встает сказать тост, все замолкают. И тут она неожиданно изъясняется по-русски: «Как я рада, что познакомилась с Игорем Борисовичем, попала к нему в дом и пообщалась с его друзьями, прекрасными актерами. Я хорошо знаю русский язык, потому что родилась в СССР...» Немая сцена! Гости тоже были не в курсе, что это не продюсер, а приятельница Дмитриева и Игорь все подстроил.
История имеет продолжение. Спустя двадцать лет я приехал на Первый канал на съемки передачи. Говорили об ушедших друзьях-актерах, вспоминали Сашу Демьяненко. А расспрашивала меня темнокожая ведущая, очень популярная тогда Елена Ханга. В какой-то момент я ее узнал — это была та самая девочка, мама которой изображала продюсера. Лена меня тоже узнала, оказалось, она помнит и тот вечер, и розыгрыш. Мы долго с ней хохотали.
