Маму мой друг боготворил, а папу почти не помнил, хотя это от него он унаследовал свой аристократизм. Говорят, отец Игоря был правнуком Анны Павловны Шерер — той самой, о салоне которой Толстой писал в «Войне и мире». Но родители актера быстро разошлись, отчима в тридцатые арестовали, и он так и не вернулся из лагерей. Зато рядом всегда был дедушка Петр Дмитриев, кавалерист. Он научил внука сидеть в седле, что потом очень пригодилось на съемках.
Мама бывала на всех премьерах сына в Доме кино. Помню, как она нарядная гордо сидела в первом ряду, когда показывали «Сильву». Дмитриев сыграл князя Леопольда, и эту роль еще долго обсуждали всей семьей. Забегая вперед, скажу, что когда с Еленой случился удар, друг от нее почти не отходил. Только и слышал от него родное имя. Но мама так и не оправилась, ее не стало в 1984 году. После похорон Игорь рыдал у могилы на Серафимовском кладбище. Маму опустили в землю рядом с бабушкой. На мраморной плите были высечены их имена, и оставалось еще одно пустое место. Игорь обнял плиту и прошептал: «Олег, дай мне слово, ты проследишь за тем, чтобы здесь было написано Игорь Дмитриев».
Жена Лариса была полной противоположностью и Игорю, и его маме. Земная, очень спокойная. Как рассказывал мне друг, их браку не предшествовали долгие ухаживания и романтические переживания. Будущая супруга училась с актером в одном классе. Они продолжали дружить и после выпускного, однажды вместе отправились гулять в парк. Зашли в тир, стреляла Лариса очень хорошо: попала раз, другой, третий.
— Ты так прицеливаешься, будто от этого судьба зависит, — решил подначить подругу Игорь.
— Может и зависит.
— Тогда если попадешь вон в те три мишени, я на тебе женюсь!
— Ну держись, сам сказал.
Мишени были движущимися, сложными, но девушка выбила их все. Игорь сдержал слово: вскоре они пошли в ЗАГС, потом родился Алешка.
Ребенок рос на моих глазах и всегда был личностью. Игорь мечтал увлечь сына спортом, купил ему теннисную ракетку, но интереса к игре Дмитриев-младший не проявил. Леша был худеньким, болезненным — какие там соревнования и победы. От школы он тоже не пришел в восторг. Помню, заехал на Черную речку в день, когда мальчишка пошел в первый класс. Конечно же, Дмитриевы решили устроить семейный праздник, накрыли стол, ждут виновника торжества.
И вот новоявленный ученик вернулся домой. Вокруг охи-ахи, цветы.
— Алешенька, мы тебя поздравляем!
Мальчишка мрачно на всех посмотрел, не понимая, что они празднуют. Вздохнул, молча отправился в гостиную. Подошел к окну, долго с тоской смотрел во двор, где его младшие друзья бегали и играли.
— Ну что ты молчишь, — не унимались домашние, — расскажи, как тебе первый день учебы? Как школа?
— Настроение у меня дерьмо.
Тем не менее Лешка хорошо окончил школу и поступил в Ленинградский государственный университет. Но о его судьбе расскажу позднее.
...Моя семейная жизнь в то время была бурной, я несколько раз женился и разводился. А в период «межженья» (это слово придумал наш приятель актер Миша Козаков) приходил к Игорю: «Можно я у вас поживу недельку, пока моя личная жизнь устаканится?» Лариса кивала, мне выделяли диван в гостиной. Порой «неделька» затягивалась. Так что когда вечером Дмитриев возвращался с компанией, его жена представляла меня: «А это Олег, наш долгожитель».
