— Хорошо, я посажу.
Звонит через месяц: «Что ж ты мне рябину пожалел! Не от души подарил, она не принялась».
Апогеем его оторванности от земли стала история с «диковинным цветком». В очередной раз вернувшись с дачи, друг восторженно сообщил:
— Я у нас на помойке нашел удивительное растение! Такое красивое! Выкопаю его и на участке посажу.
— Что за растение?
— Не знаю, как называется. Приедешь — посмотришь.
Через пару дней я приехал. Он повел меня к помойным ящикам за дачным поселком. Это был борщевик — страшный сорняк, с которым дачники отчаянно борются и не могут избавиться от него годами. Слава богу, посадить его Игорь не успел.
Дача была его отрадой и убежищем. Когда уехала Лариса, Дмитриев не любил оставаться дома один. Ведь друзья приходили уже не так часто: одних не стало, у других свои дела, дети, внуки, заботы. Игорю было одиноко в четырех стенах, и наверное, его зрелые годы были бы несчастливыми, если бы Бог не послал ему Виталия.
Я в очередной раз зашел к другу в гости и увидел молодого парня. «Это мой племянник», — представил его Игорь. Племянник был двоюродным или троюродным, в общем — седьмая вода на киселе. Он нашел дядю, когда тот был на гастролях в Северодвинске, а Виталий служил там в армии. Юношей он был способным, до службы учился в театральном училище на Урале и работал в местном театре.
Дмитриев перевез племянника к себе, помог окончить театроведческие курсы, и Виталий стал его опорой. Быт и практические вопросы полностью взял на себя. Он прекрасно готовил, держал в чистоте квартиру, помогал моему другу учить роли, заботился о гардеробе и о том, чтобы актер не переутомлялся. Мне кажется, Виталий его даже избаловал. Помню, Игорь только скажет: «Что-то мы драников давно не ели...» — и блюдо на следующий день появляется на столе.
Думаю, если бы не этот парень, мой друг не прожил бы восемьдесят лет. Алешка был только рад, что отец не одинок, и не ревновал к Виталию. Племянник помог Игорю преодолеть первый инсульт и был рядом после второго. Он и Леше помогал во всем, когда тот прилетел ухаживать за отцом.
Выписавшись из больницы, Дмитриев говорил очень медленно и страшно из-за этого переживал. Виталий заставлял его тренироваться, писать, читать, но речь восстанавливалась с трудом. Приду, бывало, а Игорь не может толком ничего объяснить, чуть не плачет. «Да ты не спеши, — успокаивал я, — сначала построй фразу у себя в голове, потом потихоньку ее произноси. И все будет получаться». Действительно, это помогало.
Игорь перестал работать только за год до своего ухода. А до этого играл в театре, сделал несколько поэтических программ, снимался. Так решил Господь, что уже заболев, он не потерял ум и не сдал позиций. Всегда шикарно выглядел, был открыт для людей. Перед инсультом репетировал в Москве антрепризный спектакль со Светой Крючковой. Но сыграть в постановке он не смог, Дмитриеву в какой-то момент стало совсем плохо. Его последний день рождения отмечали вчетвером: Света, Игорь, я и Виталий. Выпивали, болтали о пустяках, много смеялись.