— Галка, хочет он лежать на диване и смотреть в потолок — пусть лежит. Ты не знаешь, что такое творчество...
Свадьбу справляли в ресторане «Прага». У меня была длинная до полу фата — что-то невиданное для того времени. Ее несли Николай Павлович Охлопков и Валентин Плучек. Мы с Саввой шли по анфиладе залов ресторана, и публика нам аплодировала.
Устраивала торжество Мария Миронова, большая подруга родителей. Мария Владимировна руководила «процессом», заказывала блюда, рассылала приглашения, рассаживала гостей. Правда, забыла заказать оркестр. На наше счастье в зале лежали музыкальные инструменты. И тогда Андрюша Миронов быстро сколотил джаз-банд из друзей, сам лихо играл на контрабасе, пощипывая струны как заправский музыкант.
Андрей тогда только окончил театральное училище. Плучек на нашей свадьбе жаловался моим родителям: «Миронова подсуропила мне своего сына Андрея. Такого толстого увальня! Не знаю, талантливый он, не талантливый... Что мне с ним делать?» Через два года это был актер номер один Театра сатиры!
Родители Миронова часто бывали у нас дома. И тем не менее я с Андреем ни разу не сталкивалась. Детей не принято было водить по гостям. Первый раз увиделись на встрече старого Нового года в ЦДРИ. Мой класс только что объединили с мальчиками. Мы готовились с одноклассниками собраться компанией на квартире. Каждый уже был кем-то увлечен — шестнадцать лет! И вдруг родители объявляют, что я иду вместе с ними в ЦДРИ, где они отмечают Новый год с семьей Мироновых — Менакеров. Я пришла в отчаяние: со взрослыми сидеть такая скука! А они очень серьезно стали готовиться к моему первому «балу». У самой знаменитой портнихи в Москве Ефимовой заказали мне черное платье из тяжелого, блестящего шелка с подолом разной длины: впереди короче, сзади длиннее. Не знаю, почему они решили школьницу вырядить в черное, но платье было очень красивым. Это единственное, что примирило меня с печальной действительностью.
