— Савва! — закричали ему ребята.
— Я спешу, — сказал он и ушел. Но взгляд его я запомнила.
Встретились снова только через полгода, и то случайно. Мы с моей подругой Наташей сделали в парикмахерской модные, с начесом, прически. И вот я с этой бабеттой на голове спускаюсь по эскалатору в метро. Смотрю, Савва поднимается вверх.
— Варя, подожди! — крикнул он. — Ты куда, домой? Я тебя провожу.
Подождала, пока он спустится. Кулиш спрашивает:
— А что ты делаешь в выходной?
— Наверное, придется к родителям в Переделкино ехать.
— Давай лучше пойдем на американскую выставку.
— Давай.
И с этой выставки начался наш роман...
Еще в метро я заметила, что Савва был чем-то подавлен. Его лучший друг Володя Китайский, безумно талантливый начинающий режиссер, собирался снимать фильм по сценарию Шпаликова. Савва должен был быть у него оператором. Музыку писал молоденький Микаэл Таривердиев. Когда ребята пригласили на главную роль Машу Вертинскую, мама юной дебютантки решила посмотреть, в чьи руки она отдает дочь. Лидия Владимировна встретилась с Геной, Саввой, Володей и Микаэлом и сказала Маше: «Нет! Я тебя этим не отдам!» Потом, правда, они сговорились. Но Володя Китайский повесился в лесу под Сергиевым Посадом и картину остановили. Савва всю жизнь себя корил, что не спас друга. А мне потом признался: «Когда я тебя увидел на эскалаторе, меня словно молнией прошибло. Как будто Володю бог забрал, а тебя дал».
Вначале я скрывала от родителей наши встречи. Мы просто гуляли по улицам, музеям, Савва пел песни, читал стихи. Для меня это было очень необычно — идет по улице, вдруг как запоет громко! Я больше привыкла к обычным знакам внимания: рестораны, кафе, театры. А тут так романтично!
Отец с матерью были в Англии, а мне поручили везти Кирилла на Рижское взморье, куда они потом собирались приехать. Накануне отъезда я носилась целый день со сборами и ничего не ела. Вечером Савва пригласил меня в ресторан гостиницы «Советская». Нам подали испанский коньяк. От волнения мне и есть не хотелось — тяну рюмку за рюмкой и не закусываю. «Странная девочка, — подумал Савва. — Не ест, а все пьет и пьет...»
