Сергей Туляков
Отблеск Никиты
В шестнадцать лет мама сделала мне на день рождения подарок. Подошла перед сном и сообщила: «Твой отец — Никита Михайловский». Новость я воспринял на удивление спокойно. Хотя если честно, такого поворота не ожидал. Но уснул крепко, меня не мучили грустные мысли и переживания.
До этого момента я же обходился без отца. На вопрос, кто он, мама обычно отвечала: «Он далеко, а больше тебе не нужно ничего знать». В один прекрасный день вопросы на эту тему закончились. Наверное, это уже было не так важно — я вырос. По паспорту мое отчество Германович, а не Никитович. Герман — один из маминых друзей, ей все тогда помогали, и он в том числе.
Узнав про Михайловского, невольно стал смотреть на себя в зеркало. И видеть отблеск Никиты, того мальчика из фильма «Вам и не снилось...». Наверное, поначалу была какая-то обида. Не на отца. На жизнь. Ведь пообщаться с ним так и не довелось. Но сейчас этой обиды нет. Получается, я теперь на несколько лет старше Никиты. Он слишком рано ушел, мне его жаль.
Я только один-единственный раз гулял с отцом по Петроградке. Но совсем не помню этого. А мама помнит, она описала сцену нашей встречи в деталях. Как мы вдвоем шли по улице, как трогательно я держал его за руку. Представляю ее эмоции в тот момент!
Поразмышляв о том, что узнал, я вскоре решил, что все равно остаюсь Туляковым — это фамилия моего деда по маминой линии. Михайловским сразу я себя не ощутил. Но со своими новыми родственниками познакомился с радостью: мама вскоре пригласила их в гости.
Помню, как отец Никиты, мой дед Александр Николаевич, и сестра Соня приехали к нам на Большую Монетную. От волнения Соня забыла в прихожей купленный торт. Лишь взглянув на меня, она заплакала. Дед был более сдержан. Но он расширил глаза от удивления — так я походил на своего отца. Мы пили чай, разговаривали, меня пригласили в Москву.
Соня мне понравилась сразу — открытая, эмоциональная, добрая. Мы быстро подружились. С дедом тоже все сложилось хорошо. Он принял меня. Приезжая в столицу, я подолгу жил у него. Первым нашим совместным предприятием стал ремонт квартиры, в которую Александр Николаевич переехал из съемной. Это небольшая «однушка», но мне хотелось сделать из нее дворец.
Мы ездили по магазинам, вместе выбирали стройматериалы, сантехнику. Я настаивал, чтобы дед приобрел себе лучшее. Он смеялся: «У тебя чутье на самые дорогие обои и плитку». В итоге обои все же были куплены, как и модная квадратная ванна с раковиной. Помню, как мы весь день ехали за ней в Люберцы и часами стояли в пробках.
Летом я отдыхал у деда на реке Клязьме, жили мы в деревне под Владимиром. Это было абсолютно счастливое время! Мы много путешествовали на лодке, жарили на берегу шашлыки и разговаривали, разговаривали, разговаривали...
Дед старался объяснить, как стать настоящим мужчиной. Найти свое дело, встать на ноги, жениться. В то время я был еще вспыльчивее и своенравнее, чем сейчас. И он учил: проблемы нужно решать по мере их поступления, не обращать внимания на слова всех окружающих, не обижаться по пустякам.
Он оплатил мне компьютерные курсы, помог поступить в Академию художеств и пытался устроить в Москве на работу. Но у него тогда не очень получилось — в двадцать лет я все-таки еще не был готов делать проект большого деревянного дома. Опыта не хватало.
Для большинства окружающих дед был упрямым и закрытым человеком. Он берег свое личное пространство. Это тоже меня восхищало. Для Александра Николаевича смерть сына была большой трагедией, но он никогда не общался на эту тему с прессой. Да и близким редко рассказывал о своих переживаниях. Мы поддерживали отношения до самого его ухода в 2014 году. Деда похоронили рядом с Никитой — на Комаровском кладбище под Петербургом.
А Соня много рассказывала об отце. Она хорошо его помнит, хотя потеряла в пять лет. Показала рисунки, стихи Никиты, его сценарии. Я впечатлился: человеком мой отец был неординарным и талантливым. Думаю, кое-какие способности унаследовал и я. Всегда любил рисовать. Но наша дружба с сестрой основана не только на этих воспоминаниях. Соня меня понимает, ей я могу рассказать все что угодно. Мы похожи по характеру. Оба порывистые, упертые перфекционисты и максималисты. Оба стоим на своем, даже если «весь мир против».
