Откуда у семьи Кельх возникла страсть к неоготике, история умалчивает. Их жизнь на рубеже исторических перемен тоже по большей части загадка. Известно, что после революции 1905 года Кельхи развелись. Варвара уехала в Париж, откуда долго высылала Александру Фердинандовичу средства на содержание его самого, дома и двух дочерей, которые почему-то остались с отцом в Петербурге.
После революции 1917 года особняк отошел государству. Кельх женился на работнице фабрики, вроде как даже торговал папиросами. Следы Варвары затерялись во Франции. А в их готическом особняке советская власть открыла Школу экранного искусства, артистов здесь учили! Потом дом отошел юристам, а сейчас, ровно через сто лет после Октябрьской революции, мы снимали там «Гоголя». Питер — потусторонний город, тут иногда смешиваются время, места, люди...
— Неподалеку от вашей съемочной площадки на Васильевском острове раньше жил один художник, обладатель уникальной коллекции посмертных масок. Один из ее экспонатов, маска Николая Васильевича, поразила меня. Кажется, она застыла в усмешке.
— Вокруг Гоголя огромное количество мифов и легенд, уже не разобрать, что правда, а что придумано, навеяно. Но вроде как считается, что последней его фразой была «Как сладко умирать!» Тогда и хитрая усмешка объяснима.
Гоголь переживал, что находится как писатель в тени Пушкина. Я читал где-то об этом. А вот ничего подобного! У нас есть Пушкин и есть Николай Васильевич, огромный и железобетонный, как небоскреб. Совершенно отдельный гений. Иногда познакомишься случайно с человеком, пять минут поговоришь и думаешь: «Ничего себе! Это же Чичиков!» На центральных телеканалах особенно много таких попаданий, только щелкнешь пультом, и вот они как на ладони — хлестаковы и коробочки! То есть Николай Васильевич создал образы, актуальные на все времена. Думаю, поэтому классика — это классика.
Редакция благодарит за помощь в организации съемки кафе «Женева» и торгово-развлекательный комплекс «Павлово Подворье»
