Так с отцовским благословением я отправился в Москву. Имелись кое-какие сбережения, на них купил себе новый костюм. Выглядел вполне по-городскому. Конечно, поначалу столица ошарашила: высотные дома, машины снуют, люди торопятся — и в шестидесятые Москва не была неспешным городом. Подумалось, что в деревне у нас куда спокойнее, безопаснее и уютнее. Но на попятный уже не пойдешь.
На пробах играл эпизод, где Яшка провожает Ксанку на лодке в деревню. Потом попросили исполнить сцену в трактире — герой поет и пляшет. Я сыграл как умел. И уехал домой. Через месяц приходит телеграмма от Селезнева: «Ждем на съемках!»
Легендарный маршал Буденный, который консультировал первую часть «Неуловимых...», как-то спросил, как мне, деревенскому пареньку, понравилась Москва. Ответил правду. Семен Михайлович объяснил, что это только на первый взгляд. Мол, когда пообживешься, увидишь: и люди тут хорошие, и жизнь интересная.
Но не до того мне было. Старший брат передал, что Валя отказалась от нашей, казалось решенной, свадьбы. Заявила, что артист ей не нужен. И родители моей недавней невесты начали присматривать дочери другого жениха, за него она вскоре и вышла. Конечно, было обидно. Но и мысли не возникло поехать домой выяснять с невестой отношения — у меня своя гордость.
По приказу Буденного нашу четверку поселили в казармы Московского погранучилища. Совсем рядом располагались конюшни. Мы с Витей, Мишей и Валей сами ухаживали за лошадьми — чистили, кормили. Случалось, и ночевали в пустых денниках, зарывшись в сено. И Кеосаян, и Буденный хотели, чтобы артисты и животные друг к другу привыкли: нам предстояли тяжелые съемки в течение четырех месяцев, а чужака лошадь слушать не станет.
Мне выделили серого в яблоках арабского скакуна по кличке Жаркий. В сценарии у него была даже небольшая актерская сцена: я свистел, заложив пальцы в рот, конь прибегал на зов, я на него запрыгивал и он брал в галоп. К сожалению, эпизод при монтаже вырезали.
