В итоге Леша своего добился — обнаженную натуру сняли. Мы же чуть не поссорились с Дапкунайте. Я постоянно прикрывалась, не желая вставать к камере лицом, она считала, что «обнаженки» должно быть поровну у обеих. Покинув корыто, мы захотели помыться, но душевых на «Ленфильме» нет. Напросились в какой-то офис с водогреем (на студии арендовали помещения несколько организаций) и кое-как ополоснулись там. Уже не помню, была ли я на премьере фильма, но последнюю встречу с Лешей на кинофестивале в Выборге помню хорошо. Мы сидели в кафе, вокруг кипела жизнь, бегали журналисты и раскрасневшиеся столичные звезды. А у Леши было потерянное лицо и остановившийся взгляд. Мы с ним будто находились в куполе — отдельно от мира, а вокруг все бурлило и сияло.
Лишь со временем поняла, как со смертью Леши мы все осиротели. Больше нет отчаянных бессребреников, которые готовы бесплатно работать на кинопроизводстве.
Конечно, не все фильмы Балабанова я люблю. Не смогла посмотреть «Кочегара» и «Груз 200». Леша это понял и не обиделся. «Ты и не смотри, Свет, тебе не надо...» — говорил он. В этих фильмах была его собственная безумная боль, которая много лет разъедала душу.
...Он так и умер в своей тельняшке. На похоронах я не была — уехала с театром на гастроли. Те, кто провожал Лешу в последний путь, рассказывали, как сдала буквально за несколько дней его мама. Балабанов-старший к тому времени уже покинул этот мир. Я была хорошо знакома с Лешиной семьей. Октябрин Сергеевич и Инга Александровна сначала жили в Свердловске. Папа Леши возглавлял студию документального кино, мама работала педиатром. Когда сын уехал в столицу, а потом перебрался в Питер, они продали квартиру и купили дом поближе к морю — в Анапе. Мама стала главврачом в детском пансионате. И представьте, я получила именно в этот пансионат путевку от Союза театральных деятелей! К тому времени у меня родился второй сын, Тимофей, поехала на юг уже с двумя мальчиками.
