Давайте встретимся.
Я аж присела, ничего не пойму.
—Зачем?
—У меня к вам предложение.
—Какое?
—Официальное. Вы мне нужны.
В общем, словами не сказать, пером не описать, насколько признательна Саше, что разглядел он меня в той самой глубине неба, выделил и позвал в свой спектакль «Кукла для невесты», который уже восьмой сезон с большим успехом идет в «Табакерке». А как ему тяжко со мной пришлось! Ведь сопротивлялась, отговаривала: «Миленький, вы ж меня не к тютькину в театр приглашаете, а к Табакову!
А я ГИТИС окончила в 1969 году, себя как театральную актрису не знаю, ничего не умею. Вы же кота в мешке берете. Что, у Олега Павловича в театре других артисток нет?» Но Мохов стоял на своем, дай Бог ему здоровья. Сдалась, но с условием:
—Имейте в виду, Саша, будете водить меня за ручку, как младенца, когда учат ходить.
Он сказал:
—Согласен.
И если знаменитый Щепкин начал свою московскую театральную карьеру в тридцать три года, то Рая Рязанова вышла на сцену — в шестьдесят!
И это, конечно, Его Величество случай. Он же свел меня несколькими годами раньше с Всеволодом Санаевым, которому тоже, сколько ни проживу, буду благодарна.
Всеволод Васильевич возглавлял поездку артистов на нефтяное месторождение в Самотлоре, была в советское время такая традиция встреч рабочего люда с творческим. Сначала под страшный ветродуй и рассказ Героя Соцтруда о буднях нефтяников нас до сосулек заморозили, потом горячими пельменями под водочку согрели и румяных, раскрасневшихся, отправили восвояси. Санаев взял меня за руку, увел в конец автобуса и давай рассказывать анекдоты. Сам сидит с каменным лицом, ждет, пока отхохочусь, — а у него уже новый анекдот наготове. В конце концов я взмолилась:
—Всеволод Васильевич, пощадите, не могу больше, лопну.
—Ну отдохни. Расскажи про жизнь: как у тебя дела-то?
Как с жильем?
Да разве все расскажешь. Нас испортивший всех москвичей квартирный вопрос стороной не обошел. Тот дом, где с мужем жили, под снос пошел, меня с Данилой мотали по коммуналкам, потом дали квартирку крохотную. И все бы ничего, но сырая она была, на первом этаже, угол под потолком льдом покрывался, обои то и дело отваливались. А сын — астматик, болел постоянно.
Санаев и говорит: «Ничего не обещаю, но заявление напиши и принеси, пусть будет», — он тогда жилищную комиссию в Союзе кинематографистов возглавлял. Я послушно написала. Сколько бы оно пролежало — неизвестно, но случился пресловутый Пятый съезд кинематографистов, на котором раздраконили всех и вся. И квартиры в элитном доме, предназначенном звездам или их близким по созвездию, стали раздавать рядовым, по заявлениям.
Так Рая Рязанова оказалась в квартире в самом центре Москвы, рядом с Домом кино.
Помню, звонят:
—Приезжайте квартиру смотреть.
Отвечаю:
—Какую квартиру?
А мне оттуда:
—Вы дура, что ли? — и положили трубку.
Честное слово! Позже снова позвонили, адрес назвали. Поехала, походила вокруг да около — не нашла, домой вернулась. А ведь смотрела на свой теперешний дом, завидовала: дескать, повезет же кому-то здесь жить.