У меня муж режиссер. Есть среди них люди жесткие, иногда — грубые и невоспитанные, но на моем пути встречались и те, кто относился ко мне доброжелательно и даже нежно. Я, может быть, в смысле социальном задержалась в развитии. Уже будучи замужем, ощущала себя девушкой, даже девочкой — такой я ушла из родительского дома, меня там не обижали и, можно сказать, холили. Впрочем, и сейчас — у меня двое взрослых детей и внучка Тася — я чувствую себя так же, хотя, наверное, это смешно.
Когда нашей дочке Аглае было лет пять, Андрей шлепнул ее по попке — разумеется, шутливо. Она подняла на него негодующий взгляд и, уперев руки в боки, сказала с непередаваемым укором: «Девочек толкать?!» Мы, конечно, покатились со смеху, но в том, как она это сказала, была восхитительная уверенность: девочки — это перл создания, лучшее, что есть на земле, и посягать на них может только грубиян и невежда.
По-моему, она была права.
Один из людей, о которых я вспоминаю с благодарностью, — режиссер сериала «Вариант «Омега» Антонис Воязос. Грек по национальности, совсем юным он с оружием в руках принимал участие в гражданской войне на стороне коммунистов. После поражения ему, как и многим его единомышленникам, пришлось из Греции бежать. Антонис с товарищами угнали самолет, заставив пилота изменить курс и сесть в Бухаресте. Глядя на него, и в голову не могло прийти, что он способен на подобные приключения. Это был человек с внешностью кабинетного ученого, какого-нибудь университетского профессора — небольшого роста, рано облысевший, чрезвычайно скромный, интеллигентный.
Превосходно образованный, он свободно владел основными европейскими языками, по-русски говорил как мы, без малейшего акцента. Воязос учился во ВГИКе у Михаила Ромма.
Он так мечтал снимать Даля в главной роли, что пообещал ему: «Партнеров можете выбирать сами, только дайте согласие».
На кинопробах я играла сцену, где прижималась щекой к главному злодею барону фон Шлоссеру — Гарику Васильеву. Так страстно прильнула к мундиру Гарика, что щека у меня съехала на бок, морда скособочилась. Олега этот кадр позабавил: «Раз не думала о том, как выглядит на экране, значит — настоящая артистка».
Съемки проходили в Таллине. Олег был «в завязке», к спиртному не прикасался, но его постоянно тянуло на сладкое.
А в Таллине такие чудесные пирожные! Конечно, как только выдавалась минута, ныряли в какую-нибудь кофейню. Однажды в выходной, когда не было съемок, после репетиции пошли пообедать в ресторан нашей гостиницы «Палас». Была середина дня, мы были в джинсах и свитерах, и нас не пустили. «В джинсах нельзя, — презрительно сказал метрдотель. — У нас дресс-код».
Через два дня в обеденный перерыв решили для смеха зайти в «Палас» в игровых костюмах — то есть в темно-зеленых мундирах гитлеровского абвера. Нас приняли как дорогих гостей.
Олег был потрясающим партнером. Он был целиком сосредоточен на одном — на результате, на том, какого уровня кадр у нас получится.
Работать с ним на сцене или на съемке — редкая удача, подлинное счастье. Человек трагической судьбы, гениальный артист, он не сыграл и десятой доли того, на что был способен. Эфрос, у которого Даль исполнил одну из лучших своих ролей в телепостановке «Страницы журнала Печорина», позвал Олега «На Бронную», пообещав поставить для него «Гамлета». Даль поверил. Он был занят в репертуаре, играл второстепенных героев в тургеневском «Месяце в деревне» и «Веранде в лесу» Дворецкого и жил с постоянным ощущением, что понапрасну растрачивает свой талант. В новых проектах Эфроса достойного места Далю так и не нашлось.
Он не пил, на него накатывали страшные депрессии. Олег не хотел никого видеть, ни с кем разговаривать. Никто не имел права заходить к нему в грим-уборную.
