Каждого ребенка в подростковом возрасте я водила к нашему другу психиатру Юрию Львовичу Фрейдину. Он объяснял: «Пубертатный период — его надо пережить. У подростков непропорционально вырастают ноги-руки, а сердце отстает, то же самое происходит с головой. Терпите, к двадцати четырем годам все должно наладиться».
Пришли новые времена — горбачевская Перестройка. Для нашей семьи это было самое счастливое время. С полки достали картину Андрея «Ангел», повторно выпустили «Осень», по театрам пошли «Родненькие мои» и неплохо нас кормили. Мы впервые избавились от долгов. Вскоре Андрей возглавил Союз кинематографистов. Интерес к России был огромен, мы стали много ездить по миру — в советские времена его, как Андрей говорил, дальше Малаховки не пускали.
Говорю мужу:
— Гланя уже большая, в театре скучно, в кино меня перестали снимать с тех пор, как вышла за тебя замуж. Чем заняться?
— Учи английский.
— Зачем?
Он пожимает плечами:
— Не знаю.
Занялась английским. А через полгода звонит Вим Вендерс, с которым мы подружились в Берлине, спрашивает:
— А Лена может сниматься на английском?
Андрей отвечает: — Запросто.
Я стала первой русской актрисой, которую не дублировали.
В фильме Вима «Когда наступит конец света» звучит синхронная фонограмма, мой голос.
Андрея пригласили в жюри Европейской киноакадемии, решавшее, кому присудить премию «Феликс». Заседали в Шотландии, а возглавлял жюри первый президент академии Ингмар Бергман. Я ездила с мужем, мне было интересно. Собираемся на ужин, нарядилась. Андрей посмотрел и говорит: «Ты что-то пополнела...»
Вернувшись в Москву, пошла к врачу — беременна в сорок один год. Я была в отчаянии. Конечно, об аборте не могло идти речи. Когда получаешь такой подарок в зрелом возрасте, от него нельзя отказываться. На свет появился Алеша.
Сыну исполнилось шесть, когда у него заболела ножка.
Диагноз был страшный — «Болезнь Пертеса», при которой система кровообращения не поспевает за ростом суставов и кости начинают разрушаться. Он мог остаться хромым на всю жизнь. На ногу ступать нельзя, врачи рекомендовали ездить на велосипеде. Попробуйте удержать на месте семилетнего пацана. Зимой на бульваре люди с удивлением смотрели на парнишку, который выходил из подъезда на костылях, отдавал их маме, садился на велик и несся по льду как угорелый. Каждое лето мы с ним сидели по три-четыре месяца в санатории в Крыму. Первое впечатление было тяжелым: сразу восемьсот больных детей разного возраста, из которых большая часть страдает церебральным параличом, одни не ходят, другие не говорят.
