Новоиспеченного супруга уложили спать, сама я задремала на тахте в соседней комнате. Проснулась среди ночи. Свекор стоял перед моим диваном на коленях и целовал мои руки, шепча что-то любовно-бессвязное. Я пришла в ужас, вскочила, стала от него отбиваться. Он ушел.
Больше я уже не заснула, мне хотелось броситься вон из этого дома, бежать куда глаза глядят, но я дождалась утра. Мы с Сашей возвратились в Одессу, я ему так ничего и не рассказала. Мне было противно до тошноты, но мы пришли к моей маме, сообщили ей, что расписались.
«Мне нужно на работу», — сказала я Саше и ушла.
Работать, конечно же, была не в состоянии. В голове засела мысль: «Надо срочно ехать в Ленинград к сестре, только она сможет понять и посоветовать, как быть дальше». Я оформила отпуск за свой счет и отправилась в аэропорт.
Свекор догнал меня в очереди на регистрацию. Не стесняясь других пассажиров, умолял: «Галя, прости, я был пьян, не понимал, что творю. Не бросай Сашку, он ни в чем не виноват. Живите вместе, а меня ты больше никогда не увидишь!»
Но я была непреклонна. Когда вернулась в Одессу через неделю, мы развелись. Я, наверное, никогда не смогу искупить свою вину перед Сашей. Ему нужна была только я. Останься мы вместе, его жизнь сложилась бы иначе.
Но я ушла... А Саша потом попал в больницу с нервным срывом.
Слава долгое время вообще ничего не знал об этой истории. Я о ней молчала, ни с кем не делилась. Рассказала ему о своем первом, если можно так выразиться, браке несколько лет назад. Сколько времени прошло, а меня еще всю трясет, как вспомню, что могла потерять Говорухина навсегда. Но этого не случилось.
Мы снова стали встречаться. Как водится, родители узнали о нашем романе последними. Вечером я собиралась на свидание, а отец вернулся со студии.
— Ты куда?
— К подруге.
— Знаю, к какой подруге ты спешишь. Запрещаю тебе общаться с Говорухиным.
— Нет, ты не имеешь права мною командовать, я уже взрослая.
Тогда отец выскочил во двор, подбежал к забору, выдрал из него прут и отходил меня как следует. На следующий день Слава увидел меня, все понял и страшно расстроился. Предложил: «Я еду по делам в Москву. Хочешь со мной?»
Мы провели там несколько счастливых дней. Кто-то из Славиных друзей дал ему ключи от своей квартиры на Ленинском, в советской гостинице нас бы вместе без штампа в паспортах не поселили. В первый же вечер отправились в гости к Ларисе Лужиной. Там был Высоцкий. Володя пел свои знаменитые песни под гитару. Мир, в который я попала, казался сказочным.
Неземной красоты хозяйка дома — звезда! — накрывает на стол, запросто ко мне обращается. Здесь, в Москве, я почувствовала, что все у нас со Славой получится всерьез.
Когда мы вернулись, родители махнули рукой: пусть дочь живет как знает. Им вскоре стало вообще не до меня. У папы случился второй инфаркт. Когда он выписался из больницы, было решено продать наш дом и переехать в городскую квартиру. Но купить ее тогда было сложно, родители вступили в кооператив, дом обещали сдать через пару месяцев, на это время нашу семью приютил в своих двухкомнатных хоромах папин товарищ.
Кооператив оказался долгостроем, задерживаться у папиного друга дольше было неудобно, снимать жилье — не на что. Когда Слава узнал, что нам негде жить, ни минуты не раздумывая, предложил поселиться у него.
Студия недавно предоставила ему двухкомнатную квартиру в одесских Черемушках, он был счастлив, что наконец-то съедет из гостиницы и поселится в нормальных условиях. Но отдал ее нам.
Третий инфаркт добил моего отца совсем скоро, ему было всего сорок девять лет... Он умер девятого мая один в Славиной квартире: мама ушла на спектакль, я побежала встречаться с подружкой. Помню, когда стояла в дверях, папа сказал:
— Ну что ты все куда-то бегаешь, посидела бы со мной.
— Пап, я ненадолго, скоро вернусь.
...Его нашла мама, он умер, сидя за столом.
После похорон мама съехала в комнату, которую ей дал театр, а я осталась жить у Славы. Лето выдалось жарким. Пришла однажды домой обливаясь потом и, не задумываясь о последствиях, плюхнулась в ванну с холодной водой. Ночью меня увезли на «скорой» с воспалением придатков и жутким кровотечением. Если не ошибаюсь, метод лечения в таких случаях по сей день один: чистка. Когда пришла в себя после операции, врач спросил:
— Что ж ты не береглась? Не знала, что беременна?
— Нет... И что теперь?
— Теперь надо серьезно пролечиться, поколоть антибиотики, у тебя сильное воспаление.
— Долго пробуду в больнице?