— А сколько ему лет?
Дэвид ответил:
— Это — дискриминационный вопрос, он не имеет права на существование.
И я стал ходить, заплатив за каждый семестр по 15 тысяч долларов. Там давали свои мастер-классы и курсы Аль Пачино, Мерил Стрип, Майкл Кейн. Когда я окончил курс, мне было 54 года...
Но Нью-Йорк, кроме актерского образования, подарил мне много интересных встреч с творческими людьми из России. Например, с поэтом Михаилом Таничем, знакомство с которым имело для меня далекоидущие последствия, и отчасти именно оно опять привело меня в Москву в 2000 году.
— Как это случилось?
— В очередной приезд в Москву я позвонил Таничу:
— Здравствуйте, я психотерапевт из Нью-Йорка.
Он моментально бросает трубку со словами:
— Мне не нужен психотерапевт.
Я перезваниваю:
— Михаил Исаевич, не вешайте трубку, я хочу взять у вас песню.
— Что значит «взять»? Они денег стоят вообще-то.
Я говорю:
— Конечно, купить.
— Ну, приезжай.
Я поехал к ним на Садовую-Черногрязскую. На мне черное пальто и длинный белый шарф. Открыла дверь его дочь Света. Захожу — стоят Михаил Танич и его жена Лидия Николаевна Козлова. Она поворачивается к нему и говорит: «О, а вот и Модильяни!» Я, естественно, ничего не понимаю. Мы прошли на кухню. Танич спрашивает:
— Выпьешь коньячку? Понимаешь, я написал стихи и не знаю, кому их отдать. А у вас с Модильяни фактура похожа, и я подумал, может, тебе?
Я конечно — а сколько стоит? Он говорит:
— Да подожди ты, давай почитай и поживи с ними...
Я послал эти стихи Илье Словеснику, поэту и композитору, и он за ночь написал музыку. И мы записываем эту песню. Танич помогает крутить ее на радио. Я вхожу в число номинантов, а потом и лауреатов премии «Шансон года» в Кремле в 2002 году. Начался очередной новый этап жизни.
— Что вам бросилось в глаза в разнице менталитетов России и Америки?
— В первые же дни в США я увидел растяжки на улице — «Скромность — путь к неизвестности». На фоне того, что мы привыкли слышать с детства, что скромность украшает человека, это было неожиданно, но для меня приемлемо и даже комфортно. И сейчас я уже могу спокойно, не дожидаясь вывешенного в театре распределения ролей, позвонить, например, режиссеру и сказать: «Нет ли у тебя для меня роли в новой пьесе?» Можно быть скромным, но напоминать о себе надо. Я периодически звоню и продюсерам, и режиссерам, и кастинг-директорам и много ролей получил благодаря такому напоминанию о себе. И ничего страшного в этом не вижу. Многим моим коллегам такое поведение непонятно, мягко говоря.
