Я говорю:
— Петр Александрович, а если кого-то изнутри?
Он на меня так посмотрел и насмешливо говорит:
— Саш, ну подойдите к зеркалу, ну какой вы ЗК?
При этом разговоре сидело очень много народу: костюмеры, гримеры, администрация. Там снимался и консультировал Олег Протасов, которому эта часть жизни тоже была знакома. И я сделал так — взял режиссера за краешек свитерка, немножечко притянул к себе и сказал ему на ухо несколько фраз из той жизни, о которой я знал не понаслышке.
Он говорит:
— Ну, я не знаю, я не готов, надо подумать.
Я уехал в Нью-Йорк, это было перед Новым годом. Звонит мне Арина Симонова, которая была кастинг-директором на этом проекте, и что-то меня про адрес спрашивает, я уже не помню. Я говорю:
— Так я сейчас в Нью-Йорке.
Она в ужасе:
— Какой Нью-Йорк? У тебя 20 января смена, ты — Вилен Бобруйский.
Вилен Бобруйский — это вор в законе, который «держал» тюрьму.
— Вы упомянули, что имели отношение к тюремной тематике. Можете рассказать об этом эпизоде вашей биографии?
— Конечно. После окончания института я начал работать по специальности врачом-психиатром в больнице города Березники. Переехав через несколько лет в Москву, сначала работал в психиатрической больнице № 1 имени Кащенко (ныне Алексеевская), а затем дежурным психиатром по городу Москве. Эта была очень серьезная, ответственная работа — мы решали судьбы людей. Постепенно у меня стали появляться разногласия с руководством по поводу правомерности диагнозов. А именно — я спорил с диагнозами «карательной психиатрии», поэтому вызывал раздражение руководства и коллег. И в 1984 году был арестован за расхождения во взглядах на критерии показаний для неотложной госпитализации в психиатрические больницы. Я был осужден на четыре года. Это, конечно, драматическая ситуация, но она оказалась еще и неоценимым жизненным опытом. А главное, она послужила толчком к следующему крутому повороту жизни. После выхода из этих мест я понял, что дальше работать по специальности в Советском Союзе будет сложно. Тем более что, будучи уволенным после заключения, я через суд восстановился на работе, чем вызвал раздражение большого количества «властей предержащих». Мне стал часто сниться сон о повторном заключении... Надо было что-то предпринимать, я нес ответственность за семью. Решили «уйти» из СССР, что и осуществили в 1990 году, пройдя восемь европейских стран и обосновавшись в Нью-Йорке.
