Год от года торжества в честь рождения Петра и их география ширились и становились все пышнее и роскошнее. Сорокалетие он отпраздновал в Летнем саду, впервые собрав в нем гостей. Там принимал поздравления от дворян и послов. В 1714-м в окружении верных офицеров во главе с адмиралом Апраксиным пировал на «Святой Екатерине» на севере Финского залива под неизменную пушечную пальбу. Спустя еще год возжелал в этот день представить приближенным Петергоф, где уже год как строился дворец Монплезир. Правда добраться до него к вечеру помешал сильный ветер, так что кораблям пришлось встать на якорь в Екатерингофе. Впрочем, к вечеру царь с Екатериной таки добрался до места назначения и заночевал «в Питергофе у Царевен». После празднования сорокатрехлетия царя ожидало сразу две личных радости — двенадцатого октября на свет появился его внук Петр Алексеевич, а двадцать девятого октября — сын Петр Петрович.
Впереди было несколько лет, когда дни рождения царя оказались по-настоящему счастливыми. Наконец-то Екатерина стала венчаной супругой и царицей, и все его масштабные прожекты успешно претворялись в жизнь. Пусть порой и подводило здоровье — то и дело мучили мигрени, которые умела усмирить только жена, давала о себе знать печень. Поэтому, например, сорок четвертый день рождения Петр проскучал на водах в Бад-Пирмонте, жалуясь в письме Екатерине, что врачи наотрез запретили спиртное. Однако именно с этого года день рождения государя стал официальным торжеством. Так что даже в отсутствие виновника в Петербурге праздновали как следует — и губернатор Меншиков прибыл в Летний дворец, где принимал вместо Петра поздравления сенаторов и послов, а потом возглавлял застолье, проходившее, конечно же, под пушечный салют.
Зато в сорок пять Петр отпраздновал день рождения в той точке мира, которую во многом держал за главный конкурирующий и вдохновляющий образчик, — во дворце Людовика XIV Марли-ле-Руа. Пять дней российский государь с любопытством разглядывал французские диковинки — фонтаны, каскады, скульптуры, прелестные уголки дворцового парка. Марли был камерным вариантом Версаля, и здесь тридцатого мая в честь Петра устроили фейерверк и бал, освещенный пышной иллюминацией.
Не менее впечатляющим было, впрочем, и празднование в Петербурге — там ближайшие сподвижники во главе с Меншиковым до глубокой ночи выпивали в его честь и танцевали в царском доме. Петр же с особым тщанием взялся за воплощение новой для России парковой культуры — с многообразием растений, красивой планировкой и маленькими сокровищами — прудами, беседками, ротондами, статуями, гротами и фонтанами.
Ах как радовал Петра Петербург! Задуманный им город стремительно превращался в истинный бриллиант России — колыбель науки, искусства, торговли, центр государственной, политической, законотворческой и культурной жизни, полигон новых инициатив и идей. День рождения государя становился для политиков и чиновников шансом для продвижения своих интересов. Теперь тридцатого мая в Летний дворец стремились буквально наперегонки, опережая друг друга, чтобы засвидетельствовать почтение венценосному имениннику.
