— После роли Наташи Ростовой вы не сразу стали вновь сниматься. Почему, предложения ведь поступали?
— Пока снималась у Сергея Федоровича, отказывалась работать с другими режиссерами. Об этом просил Бондарчук: хотел, чтобы я впервые появилась на экране как Наташа Ростова. Да мне и предлагали вроде бы похожих персонажей, а на самом деле просто наивных, жизнерадостных девочек. Один режиссер сказал: «Это будет Наташа плюс немножко юмора».
Но я вообще не думала играть героиню, хоть чем-то напоминающую ее. Наташа могла быть только одна, здесь я максималистка и после съемок в «Войне и мире» ждала совсем другой, но опять же глубокой роли. Ею стала для меня Серафима Корзухина в фильме «Бег» по Михаилу Булгакову, снятом Александром Аловым и Владимиром Наумовым.
Пьесу я тогда еще не прочитала: книги Булгакова у нас почти не выходили, во всяком случае, их было не купить. Но из Америки привезла «Доктора Живаго» Бориса Пастернака и смотрела там поставленный по роману американский фильм, в котором отражено время, показанное и в «Беге».
Дух захватывало от того, что прикасаемся к историческому материалу, находившемуся в те годы под запретом, но главное, преображенному пером Булгакова, то есть погружаемся в мир, неведомый нашим современникам, — в мир булгаковских образов.
Алов и Наумов пригласили сниматься известных актеров: Михаила Ульянова, Алексея Баталова, Евгения Евстигнеева... Неповторимым и завораживающим был Владислав Дворжецкий, игравший главную и первую свою роль в кино.
Каждый вечер после съемок мы собирались и допоздна разговаривали, обсуждали, как завтра будем играть. Утром на площадке выплескивали режиссерам все, что придумали. Наумов — мечтатель, фантазер, подхватывал наши затеи, а Алов, самый мудрый из нас, говорил спокойно: «Будем снимать вот так».
Происходившее вне съемок перекликалось с тем, что рождалось перед камерой. Снимали, помню, в старом Пловдиве, где оставались турецкие кварталы, мы ходили по улицам в костюмах своих героев и сидели так в кафе, местные жители привыкли к нам.
Консультантом на картине была Елена Сергеевна Булгакова, прекрасно к нам относившаяся. Вспоминаю, как Влад Дворжецкий — мы снимали в Москве — как-то говорит:
— Люсь, есть хочется, а денег нет.
— Ты знаешь, — отвечаю, — у меня тоже нет.
— Давай позвоним Елене Сергеевне, она нас накормит.
— Давай.
Набираю ее номер и слышу:
— Люся, хорошо, что позвонила!
— Елена Сергеевна, мы с Дворжецким голодные, накормите нас, пожалуйста.
— Конечно. Приходите!
Она жила на Никитском бульваре. Встретила нас в красивом атласном халате с цветами, провела в столовую и хорошо угостила. Затем я попросила: «Очень хочу посмотреть кабинет Михаила Афанасьевича» — и Елена Сергеевна проводила меня туда...
Уже прошло много времени после съемок, уже фильм вышел на экраны и, как рассказывали, на премьеру в Москве невозможно было попасть, а я все помнила ту атмосферу, в которой рождалась картина. Мы с Михаилом Ульяновым жили по соседству, и когда встречались, он признавался: «Люсенька, такой группы, как на нашем «Беге», никогда у меня не было и, наверное, больше не будет».
— Европейские и американские режиссеры тоже ведь приглашали вас в свои картины?
— После успеха «Войны и мира» — много раз. Клод Отан-Лара собирался снимать «Люсьена Левена» по роману Стендаля и звал меня. Ив Чампи хотел сделать «Драму на охоте» по Чехову со мной в роли Оленьки Скворцовой. Итальянцы сколько раз приглашали! Вы не поверите, но Серджио Леоне приезжал в Москву и предлагал мне роль Скарлетт О’Хары в «Унесенных ветром». «Спасибо! — обрадовалась. — Я так счастлива!» Но в Госкино ему, конечно, отказали.
Большинство предложений до меня даже не доходило: чиновники от кино отвечали иностранным режиссерам, что Савельева занята, или еще что-то выдумывали, лишь бы не отпустить на съемки. И не я одна из советских актрис оказалась в такой ситуации, к примеру Татьяна Самойлова тоже.
