— Гениально! Давай припев! — сказал Герман.
Как он расслышал в сумбуре интересную мелодию, не знаю. Я тут же выдал то, что осталось потом навсегда, — первый куплет и припев.
Гера ходил-ходил по комнате, что-то обдумывал:
— Сыграй-ка еще раз... И еще... Песня должна называться «Босоногий мальчик».
— Герман! Слово «мальчик» — только через мой труп! Что за слащавое, глупое слово?!
Но все же убедил — дескать, не про себя же поешь.
Сели мы за стол и начали дописывать по фразе:
— Полдень... Жаркий полдень.
— Город и в порту причал...
— Босоногий мальчик тарантеллу танцевал...
Пофонтанировали, и к обеду песня была готова.
У меня еще долго оставались сомнения насчет того, петь ли самому. Я музыкант, сочинитель. Собственная слава не интересовала, хотелось, чтобы песни стали популярными. Но получилось, что другие мои песни так не спели бы. Их следовало пропевать артистически. За «Босоногого мальчика» я получил Первую премию. Помню, прежде чем выйти на сцену, скинул за кулисами кожаные шлепки. Концерт подошел к логическому завершению, и зал начал скандировать: «Босоногий мальчик!» Организаторы говорят: «Леонид, люди просят...» Я вернулся и спел подряд еще три раза. Последний исполнял уже за кулисами, потому что зрители дружно поскидывали обувь и вышли на сцену. Мне просто не осталось на ней места! Плясали все! Когда собрался обуться, шлепок не нашел, их украли. «Вот она, популярность... Покатило!» — подумал. Но на самом деле песня не сразу стала хитом, потребовалось время. Чтобы из каждого утюга несся Агутин — такого не было. Это произошло, когда через два года я выпустил пластинку с «Хоп Хэй Лала Лэй», «Парнем чернокожим». И вот они стали подтверждением того, что «Босоногий...» — не случайность, что я пришел всерьез и надолго...
Я еще продолжал ездить на гастроли с другими артистами, петь «на разогреве». Помимо опыта это приносило приличный заработок. А деньги были нужны... Чтобы тебя показали по телевизору или поставили запись на радио, следовало занести редакторам благодарность в конвертах. Победы на одном конкурсе мало, надо светиться.
Первое «звездное» выступление произошло в марте 1994 года. Раздался телефонный звонок:
— Леонид, вас беспокоят из Питера, мы хотим ваше выступление Восьмого марта на дискотеке «Конюшня». Сколько это стоит?
Я замер: «Мое! Не на разогреве!»
— Знаете, о деньгах я не говорю сам, звоните директору.
Хватаю записную книжку, лихорадочно ищу, кого бы назначить директором. Выбор пал на Андрея, моего товарища. Продиктовал его номер и тут же сам набрал: «Андрюха, не задавай вопросов! Тебе сейчас позвонят, объяви две тысячи долларов за концерт. Ты мой директор».
— Почему самому нельзя было сказать о гонораре?
— Если у человека есть директор, он может стоить две тысячи. А если нет, кто ты такой?!
Красная цена — вполовину меньше. В голове крутилась тысяча, но переборол себя, заявил две. Звездой я еще не был, но знал, что сколько стоит. К тому же отец работал администратором, все мое детство возил советских звезд по гастролям.
— Сейчас эта должность звучит так, будто человек билетики продавал. Но на самом деле Николай Агутин в советские годы был фигурой масштабной. Расскажите о нем поподробнее.
— Папа начинал как автор-исполнитель, пел в группе «Голубые гитары», но у него всегда очень хорошо получалось договариваться с людьми. И мама его настраивала — «в директора». Он работал в Москонцерте, в филармонии, администратором «Веселых ребят», «Поющих сердец», группы Стаса Намина, «Песняров», вообще все артисты тех лет знали Колю Агутина. До сих пор многие передают «привет бате». Папа занимается музыкой, пишет, выступает, выпускает пластинки. Николаю Петровичу скоро восемьдесят шесть. Его выступления в «Голосе 60+» набрали под четыре миллиона просмотров! Он у меня обаятельный!
