— Марине удалось устроиться в Германии?
— Да, она и снимается, и в театрах играет. В Германии артистам нелегко, особенно женщинам. Артисткам вообще нелегко, неважно где, потому что для мужчин больше материала. Но у Марины все сложилось неплохо.
Я подрабатывал первое время грузчиком, барменом. Параллельно учил язык, но довольно лениво. Походил немножко в школу, но основные навыки получил в живом общении — на улице, на работе. Довольно быстро начал сниматься.
Марина всю организационную часть взяла на себя. Собирала мои фотографии, писала резюме, отправляла письма, договаривалась о встречах, отвозила меня. Мы ездили вдвоем в разные города по всей стране. Нас принимали ведущие кастинг-директора и агенты. Потом уже познакомились со всеми ведущими режиссерами. Моя карьера очень быстро пошла в гору. В Германии, если ты немного снимаешься, у тебя есть возможность сосредоточиться на этом и ничем другим не заниматься, только вкладываться в самого себя.
— Легко адаптировались к новой действительности? Никакого отторжения не было?
— Я очень быстро влился в эту жизнь, понял, что и как устроено, какова немецкая ментальность, что можно, чего нельзя.
— Ваша дочь, наверное, абсолютная немка?
— Да, конечно. Но русский Саша знает прекрасно: читает книги, переписывается со мной. В семье было заведено, что бабушка разговаривает с внучкой на русском, дедушка на немецком, папа на русском, мама на немецком.
— Саша тоже актриса?
— Да, еще в детстве начала сниматься, лет в одиннадцать. Поработала пару сезонов в молодежном телесериале, два сезона — по контракту в театре в Баварии. Была одной из ведущих артисток, играла большие роли. Потом устала от репертуарного театра, сейчас занимается кино и телевидением.
— Из России вы уехали от безнадеги и безработицы. Чего удалось добиться в Германии?
— В театре сыграл очень большое количество интереснейших ролей. Познакомился и поработал с ведущими европейскими режиссерами. Например с Кшиштофом Варликовски. Он ставит самые грандиозные оперы по всему миру. Я у него играл в «Макбете». У Николаса Штеманна, возглавляющего знаменитый драматический театр Цюриха, — Мэкки-Ножа в «Трехгрошовой опере». И так далее. В плане театральной карьеры это фантастический успех, особенно для иностранца, говорящего по-немецки с акцентом. Как это все случилось, до сих пор не понимаю.
Наверное, дело не просто в каком-то везении, счастливом случае. Мне удалось найти такую форму существования на сцене, которая отвечала бы и нашей театральной школе и западноевропейской. То есть соединить театр формы с театром содержания, театром актера.
— А как сложилась карьера в кино?
— Практически сразу и очень успешно. Количество работ росло как снежный ком.
