— Видимо, то было своего рода сопротивление. И как вам удалось вырваться оттуда, откуда хотели сбежать?
— После школы отправилась в Воронеж в институт искусств: в Москву сразу не решилась. Но отучилась год и уехала в столицу. Поступала в несколько театральных вузов и везде благополучно прошла. Выбрала ГИТИС, поскольку курс Владимиру Андрееву помогал там набирать Михаил Козаков. Он же в «Человеке-амфибии» играл злодея Зуриту, а я была влюблена в Ихтиандра — Владимира Коренева, в чем и призналась, удивив Козакова своей непосредственностью. Он был для меня вроде нити, связывавшей с экранной любовью, но главное, гениальным актером, и все это привело меня в ГИТИС.
Михаил Михайлович преподавал у нас, и я влюбилась — в него невозможно было не влюбиться! В институте тайком вытаскивала из пепельницы его бычки и докуривала, такие у меня были с Козаковым «поцелуи».
— Как вы себя чувствовали в Москве?
— Глупой была, наивной, вечно попадала под чье-то влияние. Вышла замуж за москвича, переехала к нему. Он был театроведом. Хороший парень, когда не пил, а пил много. Я, впрочем, тоже могла выпить: чувствовала все обостренно, нервы часто были на пределе. Вскоре поняла: если останусь с мужем, институт не окончу — и сбежала. Он искал меня по всему городу.
— Вы довольно резко набирали высоту: после учебы — московский театр, один из лучших...
— Я не особенно надеялась на то, что буду выходить на столичную сцену. Думала, зашлют куда-нибудь, а мне хотелось работать в Москве. Но когда оканчивала институт, мой мастер Владимир Давыдович Тарасенко неожиданно повернул мою судьбу.
Думала, он меня недолюбливает, а Тарасенко сказал главному режиссеру Театра имени Маяковского Андрею Гончарову, мол, есть у него на курсе девочка, которая могла бы сыграть в спектакле по повести Василя Быкова «Пойти и не вернуться» — его как раз собирались ставить в Маяковке. И меня взяли, я была счастлива! Дальше пошли другие потрясающие роли — в «Ящерице», «Записках мечтателя» по Достоевскому.
