— А ты на мне женишься?
— Да давай хоть сейчас! — заявил я громко, на весь автобус. И понял, зачем приехал в эти мрачные места. Порыв был слепой, но судьбоносный, оказалось.
На свадьбу пришло много народу, люди из разных жизней, из Москвы и Тбилиси. Помню, наш бывший сосед по коммуналке Евгений Максимович Примаков подогнал черную «Волгу», она полагалась ему по должности, сам сел впереди с водителем, а мы с Галей в общей куче втиснулись сзади и поехали в ЗАГС. Галя была в модном белом платье, я в костюме и при галстуке, все как надо. Сохранились фотографии, лежат на даче за городом, но я до них еще не добрался — тяжело разбирать, с Галей глазами встречаться. Вот дома наткнулся на одну: там жена стоит, мне в руку вцепившись, и на лице надежда. Вот так же в меня вцепилась она, когда умирала, и не удержал я.
С родителями моими Гале повезло. В том смысле, что они тоже были людьми из общежития и даже в жизни преуспев, так буржуазией и не стали. И сожалений о мезальянсе, мол, бедную привел, не то что не было, а даже и в голову такое не приходило. Не забывали, как сами нищими по коммуналкам скитались, а я хорошо дворы московские запомнил: много их было и всюду дрался насмерть. Мама рано осиротела, отец был сыном репрессированного. После войны перебрались из Тбилиси в Москву. Мама юной совсем ходила по городу в жару в калошах, другой обуви не было. Первое время ютилась в вагоне эшелона с ранеными, в котором и прибыла в столицу. В общем, начав с нуля, всего они добились сами. Отец, Гребнев Анатолий, стал известным драматургом, автором знаменитого «Июльского дождя» и многих других фильмов, мама, Миндадзе Галина, занималась литературными переводами. Надо сказать, и те друзья их, с кем вместе в Москву перебрались, так называемый тбилисский десант, тоже на удивление все состоялись. Режиссеры Марлен Хуциев, Лев Кулиджанов, кардиолог Владимир Бураковский, чьим именем назван теперь институт, упомянутый уже Евгений Примаков. И тоже чуть не поголовно были они детьми репрессированных, презираемыми изгоями, бедными, с голодными спазмами. В общем, много горя хлебнули.
В моей жизни вслед за женой логично появилась и теща — зря, что ли, женился? И удачно получилось, что была она без эмоций или это у нее где-то было глубоко спрятано, но противостояния «теща — зять» и близко не наблюдалось. Еще и успокаивала наоборот, если дочь иной раз вспыхивала: «Саша, не реагируй, сейчас все пройдет!» Всю жизнь много работала, ведь растила Галю и ее старшего брата Славу в одиночку.
И я даже получил неожиданные и совсем немалые дивиденды со своего нового родства. Как-то на кухне за тарелкой тещиного борща я выслушал ее рассказ о сыне, Галином брате Славе. Он был астрофизиком, даже доктором наук, но военкомат и его, несмотря на ученость, регулярно изымал из обсерватории для участия в военных сборах. Так вот, теща сетовала и удивлялась, что каждый раз после сборов Слава не спешит домой к семье, а наоборот, медлит с возвращением. Да просто исчезает из виду на три-четыре дня, как в подполье с друзьями уходит, и чем они там заняты, непонятно. Я продолжал прихлебывать украинский борщ, но в голову уже прочно впаян был сюжет будущего «Парада планет», теще спасибо.
