Тем не менее вскоре Лина якобы стала княгиней Барятинской. Во всяком случае, как утверждала она сама годы спустя, их венчал православный священник в какой-то маленькой часовне. «Весь шум по поводу свадьбы Кавальери — не более чем миф, — опровергал «Петербургский листок». — Согласно последней информации, итальянская красавица — увы! — давно замужем и является матерью двоих детей. Все это лишний раз подтверждает: звезды кафешантанов выдумывают себе биографии».
Но Лина не обращала внимания на пересуды, ведь Саша ее обожал и спешил исполнить любое желание: «Он чувствовал себя мастером, который создает произведение искусства, и не жалея денег, осыпал своего кумира драгоценностями... Я ощущала себя красивейшей из женщин и была королевой всех балов. Повсюду на меня смотрели вожделеющие глаза». Она решила осесть в Петербурге, учила русский язык. Но вокруг настойчиво жужжали: заезжая певичка окрутила князя, мечтает завладеть его состоянием. В конце концов вмешался Николай II, призвав друга детства к благоразумию. «Саша подчинился воле царя, — вздыхала Лина, — как всякий военный обязан подчиниться приказу старшего по званию. Но его душа окаменела от горя, он был похож на дерево, лишившееся корней».
Выяснилось, что Барятинский весь в долгах. Чтобы побаловать свою ненаглядную, он заказал у Фаберже жемчужное ожерелье стоимостью восемьдесят тысяч рублей, но заплатить смог только часть, и фирма подала в суд. Всплыло, что князь должен и придворному меховщику Лелянову, даже у царя сто тысяч занял.
Певице настоятельно посоветовали покинуть Россию, а князю спешно подобрали более подходящую партию — Екатерину Юрьевскую, дочь Александра II от морганатического брака с княгиней Долгоруковой. Катя лицом и фигурой удивительно напоминала Лину. Когда в газетах появилось сообщение, что некий итальянский промышленник преподнес Кавальери жемчужное ожерелье стоимостью в миллион лир, князь как раз готовился к свадьбе. Лина, покинув Россию, осела в Париже, приобрела особняк на Елисейских Полях и одну из его комнат оформила в русском стиле.
