Если честно, во время ДНК-теста где-то в глубине души я надеялась: когда он увидит сына, так похожего на него самого, что-то в Казаченко изменится. Увы, ошибалась. Если и были какие-то эмоции, Вадим Геннадиевич весьма умело их скрыл. Хотя ты невероятно симпатичный малыш. Я вот смотрю на тебя и начинаю улыбаться безо всякой причины. Просто потому, что становится тепло на душе.
Понимаю, люди встречаются, расходятся, но когда есть дети, все эти процессы никак не должны на них сказываться. Поэтому никогда не была против вашего общения и всегда это заявляла и в судах, и в СМИ. До сих пор не могу понять, как можно ничего не испытывать... Ребенок — это же твоя кровь, часть самого тебя! Допустим, можно даже не любить... Но вести себя надо достойно — это твой долг перед человечком, которому ты дал жизнь.
Приличия — это то, что, на мой взгляд, должно присутствовать между близкими пусть и в прошлом людьми всегда. Знаешь, даже в очень непростой момент, когда муж уговаривал меня избавиться от тебя и развестись, я просила только об одном — соблюсти приличия. То есть я спокойно родила бы в браке, он строил бы свою жизнь так, как считал нужным, и мы друг другу не мешали. Потом, после твоего появления на свет, развелись бы цивилизованно, как все нормальные люди, и женился бы он на своем директоре, если б захотел! Мне после того разговора даже показалось, что Вадим понял и принял мое предложение. Но увы, это было совсем не так.
Мне ничего не было известно о том, что твой папа уже признал в суде наш с ним брак фиктивным, сделал он это тайно, за моей спиной. И так ловко все провернул, что даже в ЗАГСе запись о нашей регистрации удалили, будто и не было никакой свадьбы. Когда я узнала, не смогла справиться с ситуацией и нас с тобой (ведь ты уже жил внутри меня) экстренно госпитализировали.
Потом он еще не раз пугал меня «фатальными последствиями». Вероятно имея в виду бесконечные судебные разбирательства, на которые я, беременная тобой, ходила как на работу. Даже когда до родов оставались считаные дни.
