В раннем детстве Пит не слишком страдал из-за своей болезни. Его окружали любимые и любящие люди, никто не вел себя с ним как с «особенным»: родители, к примеру, ничего не доставали для сына с верхних полок, предлагали самому добраться до нужной вещи. Семья была не сильно обеспеченной: мать преподавала музыку в школе, отец, потеряв место страхового агента, хватался за любые приработки. Но Питер и Джонатан росли безмятежно и вечно что-нибудь придумывали. У них жили старый лабрадор Зоуи и попугай, было множество книжек, комиксов и игрушек, в том числе собственного производства — например ударная установка из консервных банок. (Много лет спустя Джонатан станет профессиональным музыкантом, только специальность выберет другую — скрипача.) В подвале дома в пригороде Нью-Джерси братья устраивали для соседей кукольные спектакли, показывали цирковые номера: Джонатан барабанил, а Питер под его аккомпанемент разъезжал на трехколесном велосипеде, нарочно падая и вскакивая. При этом уже тогда твердо знал: унижаться недопустимо, поэтому отказывался одеваться как клоун, соглашался лишь на мамин парик. Питер не стремился вызвать смех, он мечтал поражать ловкостью.
Иногда представление братьев сопровождал альбом группы The Who: мальчишки укладывали колонки на пол первого этажа динамиками вниз — так, чтобы звук проходил сквозь потолок. Билеты соседям продавали за крышечки от бутылок. Это было счастливое время. Жаль, слишком короткое...
Годам к десяти, когда Пит вытянулся до ста тридцати сантиметров, его рост прекратился. К этому времени он уже отлично понимал, что не такой, как все: у его тела другие пропорции. Но первую вспышку осознанной горечи и боли запомнил навсегда. То было начало эры домашнего видео, и однажды, увидев съемку школьного утренника, где играл кролика, Динклэйдж отчетливо понял: другие ребята гораздо выше. С отметки «135» на линейке для измерения роста стартовала его новая жизнь, но Питер не собирался довольствоваться во всех смыслах малым. В конце концов, в умственном и эмоциональном развитии он не только не отставал, но и опережал сверстников.
Школьные годы прошли ожидаемо мучительно, лучше о них не вспоминать. Как нарочно, ребята вокруг подобрались спортивные и одержимо играли в лякросс — командную игру с мячом, требующую хороших физических данных. В школе существовали свои звезды — крепкие «качки», хвастающиеся мускулами перед кокетливыми девочками-болельщицами. Но одной спортивной славы для самоутверждения им было явно мало. Ах какую удобную мишень представлял собой коротышка Питер для соревновавшихся в жестокости одноклассников! Учителя не всегда успевали прийти на выручку, а их увещевания успеха не имели — жестоким подросткам несложно было подгадать момент, когда жертва окажется в одиночестве, без защиты. Как только Питера не дразнили — и Теннисным мячом, и Недомерком. Но самым прилипчивым прозвищем стало Пустяк: от этого слова его передергивает и теперь.
