Услышав эту историю, я была потрясена — и тем, что мама не побрезговав решилась на такое, и тем, что нам ничего не рассказала. Она искренне удивилась: «И в мыслях не было скрывать! Я просто забыла».
Она действительно не хранила в памяти сделанное людям добро. Я много раз становилась свидетельницей диалогов, похожих на этот:
— Климентьевна, спасибо, что перед лучшим минским хирургом за меня похлопотала! Кабы не ты, меня б давно на свете не было!
Мама в раздумье:
— Убей, не помню такого случая...
— Зато я не забыл! Ты, ты! Не отказывайся...
В другой раз благодарили за привезенные из-за границы лекарства. И опять мама недоумевала: «Ни с кем меня не путаешь?»
Делать добро, защищать попавших в беду — своих ли, чужих — было для нее так же естественно, как дышать.
Яна: Таня упомянула, что бабушка в юности работала санитаркой. А еще в свободные от госпитальных дежурств дни прислуживала в богатых домах — дочь царского офицера умела делать любую, даже самую грязную работу...
В судьбе родителей бабули можно найти и детектив, и трагедию, и мелодраму. Мой прадед Климентий, окончив семинарию, должен был получить приход в Слуцкой епархии, где служил и его отец Владимир Михайлович Чехович. И вдруг наследник заявляет, что не намерен становиться священнослужителем, а поступает на военную службу. Родителям ничего не оставалось, как смириться и ждать сына в короткие отпуска. Вместе со стариками дни до встречи считали жена и сын Климентия. Однако приехав в очередной раз, прадед увидел в родительском доме новую служанку — и влюбился без памяти. Моей прабабушке Екатерине в ту пору было шестнадцать, а Климентию Владимировичу — сорок два. Когда он заявил родителям, что хочет оставить прежнюю семью и жениться на горничной, разразился скандал, сына и его возлюбленную выставили из дома.
Сняв особнячок в городе Старобине Слуцкого уезда и поселив в нем юную жену, Климентий вернулся в полк. В Первую мировую он был отмечен лично императором, подарившим храброму офицеру серебряный сервиз. Правда, тот надолго в семье не задержался: за пять лет, что прадед провел в тюрьме, прабабушка распродала и выменяла на продукты все ценное. Трех дочерей нужно было чем-то кормить...
Татьяна: Девочку, которая первой появилась на свет, Чеховичи назвали Феклой. Следующей стала мама, получившая имя Агафья, или во втором варианте Агата. О том, как превратилась в Галину, расскажу позже, а пока — о загадке, связанной с возрастом мамы. В паспорте Галины Климентьевны Макаровой, а следом и в киносправочниках годом ее рождения указан 1919-й, а не 1916-й, как она сама считала. Мама приводила такое доказательство: «Точно помню, как появилась на свет сестренка Александра — за год до папиного ареста, то есть в 1920-м. Ее принесли из роддома и положили на стол. Я встала рядом, и нос оказался ровно над столешницей. Будь мне год, даже на цыпочках не дотянулась бы!»
Установить точные даты рождения старших детей (был еще сын Михаил, который умер маленьким) оказалось делом невозможным: когда Климентия Чеховича арестовали, едва знавшая грамоту жена не смогла разобраться в семейном архиве и сожгла все документы скопом. Побоялась, что во время обыска обнаружится бумага, из-за которой осудят и ее, и детей.
