Такой вот была жизнь... Один раз предложили пробежать за конструкторское бюро марафонскую дистанцию. И так меня это увлекло, что стала бегать везде, где нужно было представлять родную контору — лишь бы пореже на работе появляться.
Зашли как-то с подругой в ресторан, там, подыгрывая себе на клавишных, музыкант поет: «Снег кружится, летает, летает...» Мне вдруг очень захотелось на сцену. Удивительно, но разрешили, не опасаясь за гастрономическое самочувствие посетителей. Любовь к музыке папа привил. Сам играл на баяне, фортепиано, пел и нас с сестрой научил. Часто вечера под песню проходили. Народные раскладывали на голоса, импровизировали…
Спела «Айсберг» из репертуара Пугачевой, и все ресторанные хором сказали: «Дорогуша, да у тебя шикарный голос! Хочешь, заходи — будешь тут петь». И стала я иногда выступать. В театральное пошла с ресторанными музыкантами — позвали за компанию попытать счастья. Они все провалились, а меня приняли. И годы обучения в Горьковском театральном училище стали самыми счастливыми в моей жизни.
— Наташа, а как вы попали в кино?
— Фильм «Жизнь Клима Самгина» снимали у нас в Нижнем. Приехали подбирать натуру. В театральное училище зашел ассистент режиссера в поисках девушки, способной сыграть героиню в диапазоне от двадцати до сорока лет. А я просто пробегала по коридору мимо и попалась ему на глаза. Как это важно для актера — оказаться в нужном месте в нужное время! Ехать в Питер на пробы боялась ужасно. Колени дрожали, язык заплетался. Но когда сделали возрастной грим, поняла: с такими искусниками не страшно и на пятидесятилетнюю героиню пробоваться. Потом, столкнувшись на площадке с Арменом Джигарханяном, Светланой Крючковой, снова впала в ступор. Вокруг — сплошные звезды, и рядом я — девочка из Нижнего. К пятой серии только оттаяла, Сережа Колтаков очень меня поддерживал, еще Андрей Харитонов. А Елена Соловей смотрела свысока и с каким-то недоумением: «А это еще что такое?» Правда, вскоре я поняла: она на всех так смотрит.
Театральное училище окончила с красным дипломом. На итоговый спектакль к нам приехал Игорь Владимиров и пригласил меня в Театр имени Ленсовета. Первой работой на прославленной сцене стал спектакль «Станция», играла на пару с Михаилом Боярским. Казалось, удача сама плыла в руки! Где-то позади, будто в другой жизни, остались Сормово, телогрейка и читающая стихи нетрезвая мама...
— Почувствовали себя петербурженкой?
— Ордер на комнату в коммуналке в особнячке за театром мне торжественно вручил сам Владимиров. После спектаклей снимала свои кринолины и приходила домой «к тараканам», где соседка Дина Мойшевна плевала в мой чайник. Конечно же, я постоянно следила за чайником, поскольку понимала: плевать Дина Мойшевна туда не перестанет, ведь когда-то эта квартира принадлежала ей целиком! Она презирала всех жильцов, и меня в том числе. Впрочем, однажды Дина Мойшевна эдаким черным облаком вплыла в мою комнату и подарила книгу с обожженными страницами — пособие по системе Станиславского. Это был единственный раз, когда я увидела на ее лице некое подобие улыбки. Через два дня она умерла...
Из театра пришлось уйти через полтора года — слишком много было предложений в кино и совмещать не получалось. Меня утвердили на роль королевы Испании в картину «Дон Сезар де Базан» Яна Фрида. Снималась с уже хорошо знакомым Мишей Боярским и подругой Анечкой Самохиной. На этой картине я впервые увидела, насколько образ артиста и твое представление о нем могут отличаться от оригинала.
