— Андрей, вы теперь в «Ленкоме» играете роль папы — Тевье в «Поминальной молитве». Как думаете, отец одобрил бы вас в этой роли?
— Когда мне предложили сыграть Тевье, я вначале отказался — мне казалось, что это будет пародия на тот легендарный спектакль. Сказал режиссеру Саше Лазареву, что могу попробовать, но только по-своему, как меня папа учил — каждую фразу на себя перекладывать. Первые спектакли шли тяжело, у меня даже давление подскакивало из-за того, что я не мог усмирить свое волнение. Но с каждым разом чувствую себя увереннее. Я надеюсь, папа бы мною гордился — хотя бы потому, что взял на себя такую ответственность... Я пошел на это и, думаю, правильно сделал. Сейчас спектакль пользуется большим успехом, собирает полные залы. Я так радуюсь, когда билетерши говорят: «В зале так рыдали! И так смеялись!»
— В сериале о дрессировщице Маргарите Назаровой вы сыграли Евгения Леонова. Насколько сложно было перевоплотиться?
— Отец у меня всегда перед глазами. Я сыграл свои ощущения — стопроцентной достоверности и не требовалось. Проблем не бывает, особенно если с режиссером находишь общий язык, — тогда все становится легче. У нас как раз сложилось взаимопонимание, так что все далось легко. Я сначала очень волновался. В первый съемочный день подошел к Константину Максимову, спросил, в каком направлении мне двигаться. Мы договорились, и все сложилось удачно. Еще одной работой, связанной с папой, стало для меня озвучание мультфильма «Ку! Кин-дза-дза» — последнего шедевра Георгия Николаевича Данелии. С Георгием Николаевичем они были друзьями, очень часто по телефону много чего обсуждали. Когда он пригласил меня на озвучание, я сказал, что не могу говорить папиным голосом. Данелия ответил, что надо просто быть собой. Работать с ним было просто и сложно одновременно. Как мне казалось, мы были на одной волне, и это рождало энергию. Я очень рад, что успел поработать с Георгием Николаевичем и получил такой важный опыт на всю жизнь.
— Вы всегда боялись разочаровать папу и маму. Сейчас, когда их нет, кого вы боитесь разочаровать?
— Себя. Я иногда выкидываю номера, о чем потом жалею, но в целом стараюсь достойно вести себя. Бывает разное — где-то проявил слабость характера, смалодушничал, а иногда думаешь: «Родители сейчас гордятся мной!» В случае чего у меня всегда есть поддержка семьи и друзей.
— А чье мнение в творчестве вам важно?
— Когда был папа, то, конечно, его мнение. Он никогда не делал замечаний никому, кроме меня. Иногда на сцене шептал между репликами: «Громче говори, не спи, зубы мне не вышиби!» Это когда я к нему темпераментно подлетал. (Улыбается.) Кого я воспринимал стопроцентно, так это Марк Анатольевич: он мог «запустить в космос», и я старался до него дорасти.
