— Ваш отец не мыслил своей жизни без театра, а вы очень быстро распрощались с Вахтанговским. Легко далось это решение?
— Это очень важное решение, но не моя идея, а подсказка Юлия Райзмана, которому я очень благодарен. Вскоре после «Неотправленного письма» он позвал меня на пробы — искал героя в фильм «А если это любовь?» про первое чувство у школьников. Юлий Яковлевич сделал мне фотопробы, а потом решил откровенно поговорить. Объяснил, что не возьмет: «Ты взрослый мужчина, а они дети, — и потом посоветовал: — Если в театре нет серьезных работ, уходи. Что ты время тратишь? Ты сейчас будешь очень много сниматься».
Буквально на следующий день я написал заявление, что ухожу из театра.
— Райзман оказался прав, у вас роскошная фильмография. И вам очень повезло, у вас потрясающие партнеры.
— Да, мне очень повезло. Я даже со своим отцом, профессионалом высочайшего уровня, сыграл в фильме «Слепой музыкант». Он всегда делал точные замечания. И мне тогда очень важную подсказку дал: «В поведении твоего героя, который не видит, главное — как он слушает окружающий мир».
Во время работы над ролью я тесно общался с людьми из Общества слепых, чтобы их понять и почувствовать. Потом мы закончили картину, и режиссер Татьяна Николаевна Лукашевич показала ее на «Мосфильме» незрячим. Пришло много народу, человек триста. Конечно, они не видели, но слышали. В конце спросили режиссера:
— А где вы нашли слепого актера на главную роль?
— Он не слепой.
— Вы нас не обманете, мы слышим, как говорит зрячий и как говорит слепой.
Они, мне кажется, так и не поверили, что может быть такое чудо перевоплощения.
— Что важнее всего, когда артист перевоплощается?
— Сергей Бондарчук когда-то спросил моего отца:
— Что главное в актере?
— Вера! Вера в предлагаемые обстоятельства, — ответил он.
Ты веришь, что ты — другой человек. И если принимаешь другие обстоятельства с детской верой, перевоплощаешься.
Я никогда не играл себя. В каждой роли понимал, что это я, но другой. Я потом прочел, что у племени майя была философская мысль «ты — это другой я». И это имеет прямое отношение к перевоплощению. Я — Шерлок Холмс, и я в это верю. Когда ты в это веришь, в это начинает верить публика. Публика верит, что перед ней живой Шерлок Холмс. Или слепой музыкант Петр.
— Или Николай I в фильме «Звезда пленительного счастья» Владимира Мотыля. Это одно из самых ярких ваших перевоплощений.
— Это моя первая историческая картина. Ее снимал мой друг, оператор Дмитрий Месхиев. Для меня это было очень важно. Я как профессионал считаю, что главное в кино — это связь актера с оператором. Если оператор понимает в актере, все получится. Во многом благодаря ему у меня получилась такая роль.
Когда я готовился, читал барона Корфа, у него потрясающая биография Николая I, где раскрывается его личность. Тот был талантлив, умен и остроумен, рисовал как настоящий художник и просто убийственно шутил. Пушкин в дневнике пишет: «Сегодня государь мне сделал очень дельные замечания по «Медному всаднику», не забыть бы». Значит, государь мог сделать дельные замечания.
— У вас с режиссером Владимиром Мотылем сложились хорошие отношения?
— Прекрасные. Володя был трогательным человеком. И очень нервным на съемках, он за все переживал. Все время грузил себя массой забот ненужных. Но у него было много плюсов. Он как режиссер мне доверял. Это важно. Ему очень нравилось, как я выгляжу в этом мундире. Он мне не делал даже кинопроб.
