— В фильме она по большому счету предала Стрельцова, разведясь сразу, как только его посадили.
— Она уверяла Нилина, что ей не оставили выбора, Софья Фроловна фактически выкинула ее из дома. Бабушка могла! Характер у нее был тяжелым, отца она душила своей любовью. И с матерью моей пыталась цапаться, жила с убеждением, что ни одна женщина в мире не достойна ее обожаемого сына. Даже если бы привели Софи Лорен, думаю, Софья Фроловна и ее забраковала бы. Мать-то моя умела дать отпор, а первая жена отца, видимо, нет.
В двадцать шесть лет, после тюрьмы, отцу пришлось начинать почти с нуля. За сборную ему не дали играть, в дублирующем составе тоже. Через год позволили выйти в составе заводской команды в товарищеском матче. Среди болельщиков прошел слух, что выпустят Стрельцова. Но посторонним не разрешали приходить на игру. Вокруг базы стоял деревянный забор, болельщики взбирались на него — забор в итоге не выдержал и рухнул.
После игры все бросились к Стрельцову с теплыми словами. То есть любовь народная к нему не угасла. Жалели, сочувствовали, говорили, что ждут на больших стадионах и больших матчах. Михаил Гершкович, друг отца и футбольный тренер, сказал, что во второй половине XX века у нас в стране было три народных героя, не официально назначенных, а именно народных — это Стрельцов, Гагарин и Высоцкий. История с огромной толпой на заводском стадионе и снесенным забором лучше всего подчеркивает народную любовь к Стрельцову. На большие матчи путь ему был закрыт, пожизненную дисквалификацию ведь не отменили.
Ситуацию сумел изменить Аркадий Иванович Вольский. Его изобразили в фильмах об отце, на мой взгляд, маловнятной фигурой. Совершенно незаслуженно, между прочим. Он был большим начальником, очень влиятельным человеком, парторгом на автозаводе. Умный, много знавший. И он обожал футбол, футболистов, всячески им помогал, был им как отец родной. Понимал, что это разгильдяи по большому счету.
