Все было как в тумане. Я с трудом понимала, что происходит. Около Жени дежурила замечательная девушка, медсестра Татьяна Иванова, она просто не смогла уйти после смены домой, осталась около него. Мы закрыли дверь и стали готовить Женю к операции: остригли его роскошные волосы, обрили голову. Волосы я забрала. С Татьяной мы стали близкими подругами.
Операция длилась восемь часов. Все это время мы с Натальей просидели под дверью в обнимку, боясь произнести хоть слово. Курили сигарету за сигаретой.
После операции Женя прожил сорок пять дней. В нейрореанимацию посетителей уже не пускали. Медсестры и врачи отделения, где до этого лежал Женя, переживали за него, приходили навещать. Из сочувствия они переодевали меня в медицинскую сестру, выдавали маску и помогали проникнуть к нему. Женя пришел в сознание лишь однажды, девятого мая. Я говорила ему о том, что все будет хорошо, пыталась улыбаться. Он отрицательно покачал головой.
Я засыпала каждую ночь с мыслью: «Лишь бы он прожил до утра», утром звонила в реанимацию, замирая, боясь услышать страшную новость.
У Жени есть песня «Такое короткое лето». Его последнее лето длилось один день. В ночь на второе июня, в 0.15, Жени не стало. Утром телефон разрывался, я не брала трубку, торопилась в больницу. Все уже звонили с соболезнованиями, а я еще ничего не знала. Зашел Саша: «Лена, идти больше некуда...»
Я слышала потом обвинения некоторых жен артистов в том, что не плакала на похоронах. Да не было слез — все выплакала в подушку за два с половиной месяца. Слышала возмущенные слова одного приятеля, что не сижу на кладбище ежедневно. Я всех простила. Это были далекие от нас люди, ничего не знающие. Близкие были рядом, и никто никогда не произнес плохого слова.
Когда Жени не стало, мне исполнился двадцать один год. Я пыталась выжить. Мир из цветного превратился в черно-белый. Занялась сольной карьерой, хватаясь за свою мечту как за соломинку. Меня сразу поддержали Люба Воропаева и Виктор Дорохин. Я им очень благодарна. Мы любили Женю и скучали по нему, он нас объединил и сделал близкими людьми. Записали вместе несколько песен, сняли клип. Когда Люба спросила меня, какой фамилией подписываем клип, ни секунды не сомневалась: «Конечно Белоусова!» Как-то вспомнила наш с Женей диалог на одном из концертов. Он, как всегда, учил меня жизни, говорил о том, что жена должна брать фамилию своего мужа, иначе это не семья.
