— Муж поддерживает то, что карьера жены не на пятом месте или десятом, а на втором, после сына?
— Конечно поддерживает. И понимает, что если посадить меня дома, для всех наступит... караул! Не то что я начну крушить все вокруг, но переизбыток творческой энергии скажется. Ее невозможно сублимировать во что-то другое.
— Как вам кажется, почему многие артистки отказываются от материнства в принципе? Зачем такая жертва?
— Это выбор, у каждого он свой. Мое позднее материнство совершенно не связано с профессией. Я ждала, пока созрею. Что-то такое внутри должно было поменяться, чтобы желание иметь ребенка стало осознанным, явным, четким. Было необходимо понять, что вот теперь я могу дать что-то важное маленькому человеку. Наверное, если такое понимание не приходит и женщина рожает несмотря на внутреннее сопротивление, может случиться страшное.
Могу говорить лишь о себе и своих ощущениях. Став мамой, я совершенно иначе увидела мир. В эмоционально новых, свежих красках. Наши взрослые актрисы говорят: «Твои Маши в «Трех сестрах» до Платона и теперь — разные люди!» Это здорово! Хотя малыш помимо радости еще и нескончаемая тревога. Я сумасшедшая мать... Не ожидала такого от себя. Думала, что буду гораздо спокойнее. Тысячу раз звоню домой, чтобы узнать, как ребенок поел, поспал, чем занимается. Если вдруг звонит муж, первая мысль: «А-а-а! Что-то случилось!» — и сердце выпрыгивает из груди.
Егор говорит:
— Успокойся! Нам весело!
— А он хотя бы спрашивает про маму?
Перед тем как уехать на работу, пишу подробное расписание домашним. Хотя муж и бабушки наверняка и без меня разберутся, что делать с ребенком. Полное погружение в жизнь сына важно скорее для меня самой. Для чего? Хочу, чтобы он не чувствовал себя лишенным матери хотя бы на минуту. Готова не спать, не есть, только бы он не плакал «Ма-ма-ма», когда я ухожу. Конечно, Платоша быстро переключается, успокаивается, но его слезы — это разрыв моего сердца.