Сестра тем же дежурным тоном, каким когда-то Пусеп спрашивал меня «Ну как дела?», сообщила, что вечером улетает. «Не останешься до девяти дней?» — спросил я. Она ответила, что не может, мол, у нее заканчивается виза. Обманула — в случае смерти близкого родственника документ дают на полмесяца...
Сестра и отец копейки не дали ни на похороны, ни на поминки. Помогали мамины подруги, Гильдия актеров кино в лице директора Валерии Александровны Гущиной и телеведущий Андрей Малахов. Я им всем очень благодарен за поддержку в самые черные для меня дни...
А Пусеп шлет письма, чтобы я поскорее отдавал им причитающуюся долю. По закону мне и Зине положено по одной второй маминого имущества. Считаю это несправедливым. Рассуждаю так: Александру Благонравову-младшему досталось имущество после смерти отца. Остальное по мировому соглашению отошло вдове — то есть маме. Меня при разделе в расчет не брали, по крайней мере официально моя доля в наследстве не выделялась. (Я тогда вообще в армии был!) Но по закону имел и имею право наследовать часть имущества и от папы, и от мамы. Так что убежден: мне должна достаться бо?льшая часть наследства, чем сестре. Документы в суд пока не подал, но сейчас готовим с моим юристом.
Юлия: Мы — Ирины подруги — конечно, Женю в обиду не дадим, как можем поддерживаем. Ну а кто еще, кроме нас, ему поможет? Он совсем один остался. Это раньше, в советское время, двадцатипятилетние считались взрослыми мужиками. А сейчас что такое двадцать пять? Совсем дети. Представляете, как страшно остаться одному? Ни теть, ни дядь, ни бабушек, ни дедушек, все поумирали... Пусеп как бы родной отец, но он давно самоустранился из жизни сына.
— Возможно, тебе нужна помощь. Какая именно?
Евгений: Единственная помощь, в которой я сейчас нуждаюсь, это интересная работа. Я занимаюсь граффити-оформлением, украшаю офисы, рестораны, иногда берем с друзьями какие-то мелкие заказы по дизайну. К сожалению, пока поиск работы не приносит результата, с заказами сейчас тяжело. Мама всегда мечтала, чтобы из меня получился хороший человек, я не имею права ее подвести, поэтому, конечно, буду жить так, чтобы ей — там, в другом мире — никогда не было за меня стыдно.
— Ты с такой теплотой говоришь о ней.
Евгений: Если честно, до сих пор не сумел осознать, как я без нее живу и дышу.
Юлия: Да мы все этого в полной мере еще не осознали. Иногда думаю: «Что-то я давно Ире не звонила» — хватаю телефон, набираю ее номер и вспоминаю, что Маси больше нет. В последний раз виделись с ней в храме. Шел Великий пост, мы стояли службу. Собрались почти все близкие подруги. Исповедались, причастились. Ирочка почему-то после службы нас всех целовала: «Маси, я вас так люблю...»
