— А где же мне с ним жить? — спрашивает Аня.
— Не знаю.
Она решила переехать в Петербург, сказала, что там поселится, хочет организовать ресторанное дело.
Спросила:
— Запишешь на меня свою ленинградскую квартиру?
И я записала. За вещи не держусь. Внучка родной человек, а для кого же еще мы все эти квадратные метры покупаем? Конечно для родных и близких.
А потом вдруг звонит мне подружка питерская:
— Лида, я тут прочитала объявление — продается квартира. Адрес указан твой.
Отвечаю:
— Наверное, это какая-то ошибка, мы не продаем.
Оказалось, нет ошибки — Анечка, ничего мне не сказав, выставила ее на продажу. Позже мне многие выговаривали: «А чего ты хотела — если уж записала квартиру на внучку, та теперь внучкина, а не твоя, она и вольна распоряжаться». Но я-то никак не думала, что Аня так ею распорядится при моей жизни. Продала вместе со всей мебелью и телевизорами, их было два — в комнате и на кухне.
Для меня это был первый шаг к могиле. Сердце болело не переставая, жить не хотелось. Не потерянного имущества жаль — не ожидала такого к себе отношения. С Аней мы потом судились, в итоге помирились. Она купила себе недвижимость на деньги от продажи моей квартиры. Мне не перепало и копейки. Ну я, конечно, простила и зла не держу, не умею жить с камнем за пазухой. Но нет-нет да и защемит сердце: эх, съездить бы в Петербург, отдохнуть душой в городе детства — а некуда, гостиницы все-таки уже не по возрасту. Но опять же, думаю: да ладно, слава Богу, все здоровы и живы и уж точно не в квартирах счастье.
Я счастливая, несмотря ни на что. Очень благодарна той судьбе, которую прожила, хотя трудно было и тяжело. Тяжелее всего от людей, которые, не разобравшись, так и норовят бросить камень — да побольше. Но разве только мне доставалось? Вот взять даже Василия Макаровича. Это после смерти его стали превозносить, у нас же любят превозносить именно после смерти: мол, Шукшин — невероятный талант! А при жизни почти в лицо хохотали. Его это, безусловно, обижало, но он старался не показывать виду. Хотя я-то знала, как его ранят насмешки.
Помню, снимался на Киностудии имени Горького, вечером я приехала к нему, и мы отправились домой, а жили тогда в Свиблово, в общежитии. Проезжаем Институт кинематографии, я говорю:
— Мой ВГИК, как же я его люблю!
Вася невесело рассмеялся:
