А ведь какая разница, еврей или нет? Был бы человек хороший. Миша замечательный, я его вспоминаю добрым словом. Умница, читающий, родители образованнейшие: мама переводчица, писала стихи, папа драматург. Он и сам очень любит стихи. Мы ложились вместе на диванчик, Миша говорил:
— Давай почитаем.
Соглашалась:
— Но начнем с детских.
— Ну давай с детских.
Я была с ним счастлива. Мысленно благодарила покойного мужа: «Вася, спасибо тебе, что послал мне такого хорошего человека».
Вася мне часто снился. Никогда не ругал во сне, наоборот, улыбался и говорил: «Хочу, чтобы все у вас было хорошо». Расценивала это как знак: раз Василий Макарович сказал, значит, и правда все будет хорошо.
Миша для Маши и Оли много доброго делал — провожал в школу, учил с ними уроки, от быта меня освобождал: за продуктами в магазин сбегает, обед приготовит.
Мы прожили лет десять. Потом он, если память мне не изменяет, влюбился в другую. И мы расстались.
Сейчас преподает во ВГИКе — ведет операторский курс. Несколько лет назад снимал документальный фильм обо мне, приехал, сидит на кухне, пьет чай, улыбается, повторяет:
— Моя любимая кухня!
Говорю:
— Миш, здесь даже мебель уже другая, все другое!
Со следующим мужем мне также повезло — я же говорю, что очень счастливая. Он был польским художником — Марек Межеевский. Я в Польше снималась: восьмисерийный сериал «Баллада о Янушке», замечательная картина, потрясающая главная роль. Почти целый год провела в Польше, мне там хорошо и работалось, и жилось. Почему-то меня принимали за польку, поляки говорили обо мне:
— Вы наша актриса!
Я поправляла:
— Нет, я русская.
Марек ухаживал, но я замуж не собиралась. Он как-то говорит:
— Знаешь, Лиденько, пани моя (так меня называл), я пребываю в трудной ситуации. Прихожу в посольство, мне говорят:
— Вы так Лидию любите, это заметно.
Отвечаю:
— Очень люблю!
Они говорят:
— Любите — ну так женитесь!
— Так она же не хочет!
— Надо с ней поговорить, убедить.
В посольстве надо мной уже смеются!
Он выглядел таким обескураженным, расстроенным, что я пожалела его — и согласилась:
— Ну раз уже смеются, придется жениться.
Марек красивый, элегантный. И хороший. Но переехав в Москву, пить стал, оттого что на работу не мог устроиться. Чужой человек — а на «Мосфильме» надо устраиваться, уметь дружить с нужными людьми, не заведешь полезные знакомства — не возьмут, мало ли талантливых художников. Никогда не делала ему замечаний, мол, ты мои деньги пропиваешь. Хотя ведь так оно и было, сам он не зарабатывал. Я его одевала-обувала и кормила. Но Марек мне помогал. Квартира всегда чистенькая — он приберет, вещи перестирает. Я ведь пропадала на гастролях и фестивалях и совершенно не успевала вести быт.
