Чаще муж передвигался на коляске, которую везла я, но неходячим он не был. На небольшие расстояния ходил, а коляска помогала не бояться, что он устанет и не сможет идти.
— Не комплексовал по этому поводу?
— Психологически сдавать позиции трудно. Первый раз было сложно уговорить хотя бы попробовать. Я упрашивала начать с аэропортов: это же так утомительно — бегать по длинным терминалам. Показывала на молодых, которые по разным причинам сидели в инвалидных колясках: «Ну посмотри! Они же не стесняются».
Однажды удалось его уломать: он сел и сразу понял — красота! Можно силы беречь.
Коляска помогала нам в путешествиях, мы любили летать в Европу. Позавтракаем в отеле и до обеда уходим гулять. Обедали в уличных кафе. Закажем по бокальчику вина и сидим глазеем по сторонам: что вокруг, кто куда пошел. Мы наслаждались жизнью! Последние четыре года с нами ездил Миша, друг семьи. Помогал управляться в дороге, оставался с Владимиром Абрамовичем, когда я уходила в магазин за продуктами. Как-то после отпуска, который мы провели в доме племянницы и ее мужа в Италии на море, их соседи восхищенно сказали: «Как твоего дядю его дети любят! Как они за ним ухаживают!» Это о нас с Мишей. И Катя, давясь от хохота, стала объяснять соседям, что мы вовсе не его дети.
— Вас не задело?
— Нет. Откуда людям знать, что мы супруги? Разницы больше сорока лет, конечно, не скрыть. Мы и не старались. Наоборот, слова незнакомой синьоры порадовали. Значит, даже со стороны были видны сердечные отношения между нами. Но сам Владимир Абрамович, думаю, переживал на эту тему, потому что не раз спрашивал:
— Ты не стесняешься меня?
— Да ты что?! Я горжусь, что у меня ТАКОЙ муж!
Статный, видный, всегда одетый с иголочки — красавец! Он не был стариком, понимаете? До последнего своего дня он был МУЖЧИНОЙ.
Вот это и было моей задачей: заниматься мужем и его здоровьем. Он, к примеру, ездил на американском трехколесном велосипеде для взрослых или — если непогода — крутил педали на велотренажере трижды в день по пятнадцать минут. Плавал в море или бассейне, каждый день проходил тысячу шагов. Не по улице — так по дому. Почти до девяноста лет сам водил машину. С трудом уговорила его перестать садиться за руль. Мы поменялись местами... Ему нравилось, как я вожу. Говорил, что гордится. Я отвечала: «Еще бы! Ведь ты сам меня научил!»
