Когда появилась возможность, перевез ее в Москву. Нам повезло, выменял ей квартиру у метро «Молодежная». Она выходила на балкон и с сожалением в голосе произносила: «Вон там, Шурка, Владивосток. Во-о-он там!» Однажды пришел ее навестить и не застал дома. Заметался: где она? Выбежал на улицу, долго носился по окрестностям, обратился в милицию. Они проехали на машине по району и обнаружили маму на автобусной остановке — она решила вернуться во Владивосток. Стал замечать, как затухает ее сознание, пошли к врачам. Диагноз прозвучал приговором: болезнь Альцгеймера. Она не лечится. Рассказываю об этом сегодня, а руки дрожат. Мама похоронена в Москве, ухаживаю за ее могилой...
— А почему вы переехали во Владивосток?
— В детстве мне попался затертый номер журнала «Огонек», развернул его и застыл от изумления. Там была напечатана репродукция картины Айвазовского «Девятый вал». Я обалдел от той сокрушительной волны, не поверил, что такое вообще может быть. Так родилась мечта стать моряком. Учась в четвертом классе, списался с Нахимовским училищем, соврал, что сирота. Вскоре оттуда пришел вызов. От мамы все скрывал, догадывался, что никуда не отпустит. Решил тайно сбежать в Ленинград, но успел добраться лишь до ближайшей железнодорожной станции. Во второй раз меня поймали уже на более дальнем расстоянии от дома. И снова вернули матери, та в отчаянии исполосовала мокрым полотенцем, на несколько лет отбив охоту куда-то уезжать. Но не мечту о море.
С четырнадцати лет я работал в колхозе прицепщиком. Но после седьмого класса уговорил маму переехать во Владивосток. Хотел поступить в мореходное училище — не получилось, мне не хватало года. Пошел в ремесленное только потому, что там вместо маек выдавали тельняшки. А еще крошечный квадратик сливочного масла на обед. Его надо было съесть поскорее, иначе придут второгодки и отберут, нас они презрительно звали «лысыми» — мы были подстрижены под машинку. По выходным вылавливали «лысого» и отправляли за водкой, дав ему лишь половину требуемой на бутылку суммы. Говорили: не принесешь — пеняй на себя, выкручивайся как хочешь. Могли крепко избить.
Во Владивостоке поселились в покосившемся доме на Пушкинской улице, снова в полуподвале. Мама работала посудомойкой. Жили крайне бедно, но выстоять помогала мечта. Еще во время учебы мы проходили практику на судоремонтном заводе. С утра до вечера сбивали ржавчину с судов и понтонов, заваривали дыры. Несмотря на то что работал в респираторе, легкие за те два года повредил мощно, что позже дало о себе знать.
Окончив училище, явился в Востокрыбхолодфлот, оттуда отправили на дизель-электроход «Ярославль». Поднялся по трапу, осмелев, зашел к капитану и сказал:
— Не могу без моря. Готов выполнять любую работу, только возьмите.
