— А кто?
— Никитка.
Михалков уже снял и «Рабу любви», и «Неоконченную пьесу...», и «Пять вечеров», и «Несколько дней из жизни Обломова». Был модным, известным. Все признавали его талант. И на закрытии Московского кинофестиваля Мордюкова передала ему сценарий, свернутый в трубочку. Через пару дней звонок: «Виктор, здравствуйте, это Никита Михалков. Хочу снимать». Я ошалел от счастья и подпрыгнул под потолок, так же, как в тот день, когда услышал в трубке голос Чухрая. Понимал, что как сценарист сразу вырываюсь на иной уровень.
О теще рассказал, теперь об имени и характере героини Мордюковой. Они достались ей от моей тети Марии, маминой сестры. Она была жесткой, резкой, бескомпромиссной, жила на отмашку, но при этом по-человечески доброй и порядочной. Когда мама тяжело заболела, за ней ухаживала Маруся. Бегала по хате в тяжелых сапогах, гремела посудой. Мама просила:
— Потише...
А та беззлобно откликалась:
— Да лежи не гавкай.
Помните, как Мордюкова едет в город на поезде и оказывается в купе с незнакомым мужиком? Я представил, как повела бы себя моя тетя. Трагикомизм ситуации в том, что герои должны были лежать ночью в одном купе. Поэтому она так истошно и завопила, когда поезд въехал в тоннель.
Мама, когда посмотрела фильм, сказала:
— На Марусю нашу похожа теща-то.
— Так я с вашей сестры и писал, — ответил я.
Мы к родителям только на «вы» обращались.
— Ой, Витя, хорошо вышло.
Хорошо — не хорошо, но девять месяцев картину не выпускали на экран. Главное политуправление армии потребовало, чтобы сцену, где солдатики едут в грузовике, пересняли. Посчитали, что они слишком уставшие — едут то ли с учений, то ли с военной операции, а в то время шла война в Афганистане. Велели: «Покажите солдат веселыми и бодрыми». Никита категорически отказался, но потом передумал и переснял, сильно сократив сцену.
Премьера прошла шумно. В Доме кино набился полный зал — ни одного свободного места. Сел наверху на ступени. Поворачиваюсь, а рядом Андрей Тарковский.
