— Проведи со мной творческий вечер в «Останкино».
— Ой, я так устаю...
— Тебя кто просит? Твой друг Витя Мережко.
— Хорошо, когда выступать?
На съемках «Здравствуй и прощай» Людмила Зайцева останавливала Наташу, когда та пела. Говорила — не порть нам песни. У Наташи поначалу было слабовато с музыкальным слухом. Но петь любила. Актеры соберутся и затянут что-нибудь народное. Ладно выводят, а Наташа — все мимо нот. Но Люся ее натаскала, стало здорово получаться.
— О смерти Гундаревой ходило много слухов.
— Думаю, что она подсела на так называемые уколы красоты. Что-то делала с внешностью и к тому же очень много работала — антрепризы по всей стране без остановки. И в итоге организм не выдержал. Узнал, что она тяжело заболела и лежит в клинике, позвонил Михаилу и попросил передать, что хочу навестить. Вскоре получил ответ: пусть Витя Мережко запомнит меня такой, какой была.
А была она замечательной... И на площадке никогда не капризничала в отличие от той же Людмилы Марковны.
— А что творила Гурченко?
— Мы встретились на съемках фильма «Аплодисменты, аплодисменты...», который снимался по моему сценарию. Писал я вообще-то на Надежду Румянцеву, но на «Ленфильме» сказали, что нужна актриса более известная.
Гурченко приехала ко мне домой. Помню, как мои дети ее испугались — никогда не видели на женщинах столько грима. Хорошо поговорили, посмеялись. Люся сказала даже, что по ощущению я описал именно ее, а не кого-то другого.
И вот начались съемки, я уехал отдохнуть с семьей в Юрмалу. Вдруг телеграмма, меня вызывают на переговорный пункт. Не все уже, наверное, помнят те времена, когда не было мобильных телефонов. Звонил Виктор Бутурлин, режиссер «Аплодисментов...»:
«Прошу, приезжай! Гурченко ужасно себя ведет, гонит меня со съемок».
Быстро выехал и с вокзала сразу в павильон. Слышу один только Люсин ор... Увидела меня:
— А ты чего приперся?!
— Успокойся, пожалуйста. Разве можно на таких тонах разговаривать с режиссером?
— Замолчи! Не смей влезать!
