После инфаркта Сережа прожил тринадцать лет. Я упрашивала мужа оставить работу, но он не соглашался: «Знаешь, на съемочной площадке я чувствую себя гораздо лучше». И снял с Гайдаем еще пять фильмов. Леонид Иович мог взять другого оператора, у которого не было проблем со здоровьем, но проявив благородство, не стал искать замену. Только на двух самых сложных фильмах — «Иван Васильевич меняет профессию» и «Спортлото-82» — пригласил Сереже в помощь оператора Виталия Абрамова.
Все эти тринадцать лет я жила как на пороховой бочке: вздрагивала от каждого телефонного звонка, с тревогой всматривалась в лицо мужа, когда он возвращался домой после съемочного дня. В квартире на Мосфильмовской кровать мужа и моя тахта стояли в одной комнате. Однажды я предложила:
— Сержик, давай передвинем твою кровать ближе к окну — там светлее.
Он помотал головой:
— Нет.
— Почему?
— Я тогда твоего лица видеть не буду.
Когда вспоминаю эти слова, в горле встает ком. Муж любил меня всю жизнь. По-настоящему.
Сережа умер десятого марта 1983 года. Внезапно. Ему было всего пятьдесят девять. Пережить утрату помогли мама, которую мы давно забрали к себе, сын Саша и брат Володя. А еще, конечно, театр. В середине восьмидесятых главный режиссер Евгений Ташков взял к постановке пьесу сербского драматурга-сатирика Нушича «Да здравствуют дамы!».
Сюжет такой: в женском клубе идет подготовка к смотру художественной самодеятельности, где каждая из участниц должна представить свой номер. Председательствует на собрании госпожа Лазич, которую блистательно играла Нонна Мордюкова. А мне досталась роль госпожи Елич — старой дамы с подагрой и сексуальными фантазиями. Некоторые коллеги утверждали, что мне удалось создать ни много ни мало «феллиниевский образ».
Однажды на поклонах я заметила мужчину, который стоял совсем близко к рампе и глядя на меня, изображал, что собирает слезы от смеха в сложенную ковшиком ладонь. Подумала: «Комплименты от коллег мало что значат, а вот это — дорогого стоит!»
Мордюкова отказалась играть в спектакле после нескольких показов. Ее единственный сын Володя Тихонов погибал от наркотиков, и Нонна ушла в беду с головой. Я знаю, кем был для нее Вовочка, и лучше многих понимаю, какой трагедией стал его уход. Но почему-то чаще других вспоминается забавный эпизод: Нонне через пять минут выходить на сцену, а она, стоя в кулисе, судорожно довязывает Вовочке перчатку. Все, пора! Мордюкова оторопело смотрит на рукоделие: на перчатке шесть пальцев!
