Помощь Резника в трудоустройстве дочки не понадобилась. На последнем курсе академии Женя родила дочку, и Володя уговорил ее оставить работу и заняться домом. Зять окончил автодорожный институт одним из лучших, но чтобы обеспечить достаток семье, пошел в наладчики игровых автоматов. И очень скоро заслужил репутацию классного специалиста. Получал хорошие деньги, ни Женя, ни дочки (спустя шесть лет после Полины появилась на свет Настенька) ни в чем не нуждались.
Вскоре после рождения Андрюши Анни устроилась на работу во французское посольство, и наша семья пять лет жила в Москве. Когда контракт жены закончился, уже я поехал с ней и сыном в Париж. Первые полгода овладевал языком, потом, выучив роли по магнитофонным записям, стал играть в спектаклях: Порфирий Петрович в «Преступлении и наказании» (режиссер — знаменитый Робер Оссейн); Барон в постановке «С любовью не шутят» по пьесе Мюссе; выбрал хороший, близкий к пушкинскому ритму перевод «Моцарта и Сальери» и выходил на сцену в обоих образах. Преподавал французским актерам систему Станиславского — в общем, был занят и зарабатывал какие-то деньги. И все равно через два года вернулся в Москву, в родной театр, потому что так и не научился думать и чувствовать по-французски. Анни меня поняла и не только не препятствовала, но и, чтобы быть рядом, поступила на службу в посольство Люксембурга в Москве и проработала там пару лет. Сейчас мы живем на два города — то в Париже, то в Москве. Сын уже взрослый и вполне обходится без постоянной опеки.
Я рад, что между моей бывшей женой и нынешней сложились хорошие отношения. Когда несколько лет назад на возвращавшуюся после спектакля Пшенную напал семнадцатилетний отморозок, ударил железной трубой по голове и отнял сумку и мобильник, Анни сказала: «Сейчас мы пойдем в магазины и купим для Нелли взамен пропавших самые лучшие духи и косметику. Она актриса и должна быть красивой». С Елисейских Полей вернулись с охапкой фирменных пакетов. Спустя неделю я улетал в Москву и вез Нелечке презенты от Анни.
