Это был период, когда я ушла от Валечки и жила у Орловой. Тут в театре начались репетиции гончаровского хита «Агент 00». Пародия Генриха Боровика на американскую жизнь была обречена на успех: мюзикл, шоу с «песнями — танцами — поножовщиной». Спектакль ставили специально на Доронину.
Татьяна Васильевна была, безусловно, абсолютной звездой. Она блистала в мюзикле «Человек из Ламанчи», в спектакле «Да здравствует королева, виват!» играла две роли: Елизавету и Марию Стюарт, а ее Мэгги в «Кошке на раскаленной крыше» заставляла плакать весь зал. Но прочитав пьесу Боровика, она наотрез отказалась эту «чушь собачью» репетировать. Что послужило поводом Дорониной и Гончарову расстаться...
Репетировали «Агента 00» долго. Наконец на главную роль вместо Дорониной назначили Наташу Гундареву. Мартын играл красавца Дикаря, которого всякими западными ценностями соблазняет Агент 00 — Вова Ильин. Саша выходил на сцену с обнаженным торсом, в коротких шортах, демонстрируя очень загорелое благодаря «морилке» тело. Ему даже красили ресницы для выразительности. Мартынов — натуральный блондин, и ресницы, естественно, у него светлые.
Замануха для зрителей была страшная. Мало того, в роли соблазнительной секретарши я показывала Дикарю стриптиз! Весьма смело по тем временам. Это было по-пионерски невинно, но все равно я жутко комплексовала — на последнюю репетицию вышла в гимнастическом купальнике и черных колготках. Гончаров, увидев меня в «монашеском» наряде, заорал фальцетом: «Разденьте ее, не могу видеть эту Дерюгину!!!» — он имел в виду знаменитую в те годы гимнастку.
Меня тут же переодели в раздельный купальник. Грудь четвертого размера, ноги от ушей. Танцуя, я снимала курточку, шортики и оказывалась в бикини. В последний момент, стыдливо прикрывшись зонтиком, убегала за кулисы.
Этот стриптиз я изображала перед Мартыном целых полгода. Его Дикарь лежал спиной к залу, красиво закинув ногу на ногу, и смотрел на мои мучения. Мне двадцать два года, ему тридцать семь. Армен Джигарханян и другие актеры в это время репетировали в другом зале, выше этажом, спектакль «Закат». В перерывах они с балкона орали, подбадривая меня: «Муха! Давай порнуху! Муха, давай порнуху!»
Премьеру отыграли Восьмого марта. Лом был страшный. Общего банкета в театре не устраивали. Мы собрались большой компанией у Танюшки Орловой: как-никак женский праздник. Я с пьяных глаз пошла к телефону поздравлять коллег с премьерой. Достала записную книжку, обзваниваю всех по списку и признаюсь в любви. Дохожу до Мартынова.
— Сашенька, поздравляю тебя!
И вдруг на том конце провода слышу его серьезный голос:
— Ну и где же ты вообще? Я тебя жду, жду...
А накануне «знаки» появились: куда ни пойду — всюду на Мартынова натыкаюсь. Какие-то флюидики между нами уже проскакивали. Но все равно его вопрос застал меня врасплох. Я даже протрезвела.
— А где... ты... меня ждешь?
— Как где? Дома.
— А где твой дом? — от волнения я охрипла.
Саша жил на улице Пилюгина у Воронцовских прудов. Ему только что дали от театра квартиру. Сижу, ошарашенная, с трубкой в руках на стульчике в коридоре. Выходит Танина соседка:
— Что с тобой? На тебе лица нет.
— Любаня, ОН меня ждет!!!
— Мартынов, что ли? Ну поезжай, чего сидишь?
— Он живет где-то в Черемушках, а у меня нет денег на такси.
Она достает десятку:
— Поезжай. Хватит тебе бобылить.
Доезжаю до метро. Ночь. На улице у выхода стоит Мартынов. Три остановки прошел пешком от дома — и все ради меня! Счастье, стой!
Сашина квартира была не запущенной берлогой одинокого холостяка, она поражала тщательно продуманным дизайном. Как он умудрился? Денег-то не было. Мартынову приходилось платить со своей зарплаты алименты на двоих мальчиков от первого брака.
