А потом у меня начался роман с однокурсником Эдуардом Изотовым. Он был очень домашним и ухоженным. На вступительные экзамены пришел со своим аккомпаниатором, чем поразил приемную комиссию. А когда он запел, все просто попадали: высокий, красивый, с ослепительной улыбкой, да еще и обладал таким ярким и сочным баритоном!
Белокуров у нас на курсе поставил «Анну Каренину». Ариадна была любимицей Владимира Вячеславовича, и он дал ей главную роль, Эдик играл Вронского. Вот это была пара! Ара в платьях девятнадцатого века из скромной, хрупкой девочки превращалась в писаную красавицу. А Эдику с его ростом и молодецкой выправкой очень шел военный мундир.
О романе с ним мечтали почти все девушки курса. А тот ходил гоголем, ни на кого не смотрел. На втором году обучения мы с Эдиком стали готовить отрывок. Постоянно были вместе: лекции, репетиции, опять лекции. И так с девяти утра до глубокой ночи. Иногда в перерывах всем курсом закрывались в аудитории. Эдик садился за пианино и начинал играть что-нибудь бравурное, а мы с удовольствием пели или танцевали. Обедали в институтской столовой. Изотов обожал шницели, хотя по студенческим меркам стоили они недешево. Его даже так все и звали — Шницель. Но семья Изотовых была состоятельной, у него всегда водились деньги.
Когда занятия заканчивались совсем уж поздно, Изотов провожал меня до дома. Помню, идем с Юлей Цоглин от ВГИКа пешком до проспекта Мира, а рядом Эдик, который всю дорогу хохмит. Мы с ней буквально за животы держались, от смеха останавливались через каждые пять минут... И так получилось, что хохмили-хохмили, дружили-дружили и додружились. И у меня, и у него это была первая любовь.
Эдик часто бывал у нас дома. Мама моя прекрасно готовила, а он любил поесть. И позже не раз повторял: «Я и женился-то на Инге из-за тещиных пирогов!» Но встречаться нам было особо негде. Даже поцеловаться — и то проблема. Иногда мы запирались в аудитории, но вечно кто-нибудь в самый неподходящий момент начинал ломиться. Однажды дверь настойчиво пытался открыть декан, мы затаились, боясь, что нас застукают и выгонят из института. Когда родители куда-нибудь уезжали, Эдик оставался у меня, что по тем временам считалось крайне неприличным. Но я секрета из этого не делала, и мама сильно нервничала. А вот Эдик своим родителям врал, что едет с друзьями на базу отдыха. Наконец мы решили пожениться. Тайно. Нам по двадцать — взрослые уже! Имеем право на самостоятельный выбор. Это был июнь 1956 года, только-только окончен второй курс.
