— Ты же русская?
— Да!
— Так спой что-нибудь по-русски!
Я разволновалась: совсем к такому не готовилась. Но мой дед по материнской линии — цыган. Кровь взыграла, низким голосом я затянула «Очи черные», а потом еще и сплясала. В общем, меня приняли. На тот момент я оказалась первой русской, которая начала учиться в академии.
Одним из попечителей был Энтони Хопкинс. Несколько раз он приходил к нам на занятия, преподавал актерское мастерство. Увидев его впервые, буквально впали в ступор. Хопкинс уже успел сняться в «Молчании ягнят», стал небожителем. Мне посчастливилось поучаствовать в его мастер-классах. Хопкинс спокойный, выдержанный, добрейшей души человек с позитивной энергетикой. Ни разу не включил звезду, не проявил надменности, ведя занятия. Он не раздражался, даже когда ходил в гипсе: сломал на съемках ногу, та сильно болела.
Я училась с огромным удовольствием, мне даже со временем дали грант. Интенсивно занималась с педагогом по речи. Челюсть болела, как у Элизы Дулитл, но экзамен сдала.
В Лос-Анджелесе актеры не сидят без дела в ожидании судьбоносной встречи со Спилбергом. Все работают, чаще всего в сфере обслуживания — официантами, на ресепшене в гостиницах. На мою удачу, взяли метрдотелем в ресторан самой дорогой и престижной гостиницы Bel-Air, где собираются сливки общества. Работала четыре дня в неделю. Было безумно интересно наблюдать за клиентами — Робертом Де Ниро, Арнольдом Шварценеггером... Нэнси Рейган, приходя к нам, подзывала меня и объявляла своим подругам: «А это Дженни, она русская».
Кого я только в ресторане не видела! И как же скромно вели себя истинные звезды! Однажды пришел маленький человечек в кепочке, плаще, темных очках. У нас не оказалось свободного стола, хотя он его заранее заказал. Ну сидит компания и не собирается уходить! Извинилась:
— Сейчас все устроим.
— Да ничего, ничего...
Я бегаю, а он стоит, что-то смотрит в телефоне. Официант подходит: «Ты его узнала? Это же Робин Уильямс».
Но был и неприятный случай. Меня повысили до менеджера, выдали униформу, ознакомили с правилами. По воскресеньям мы сервировали завтрак на террасе до одиннадцати утра, потом гости переходили внутрь ресторана, а мы начинали готовиться к бранчу.