.png "Читай нас в Telegram")
Сегодня в интервью Соловьев утверждает, что наш брак был пиар-акцией двух актеров, а мне вспоминается другое. Для Кости существовала только семья.
Всегда оберегала от посторонних глаз свою семью — не в моих правилах выставлять напоказ личное. Но недавно на детской площадке одна из мам подошла к нашей няне: «Вы говорили, что отец мальчиков — актер Константин Соловьев, так? А я вчера прочла в Интернете, что никаких сыновей у него нет. Только дочь. Вам не стыдно?»
Няня вернулась домой в слезах. Я подумала: сегодня бестактные вопросы задают ей — взрослому человеку. А завтра подойдут к моему семилетнему сыну Даниилу, который в сентябре пойдет в школу. Да и младшему Тимофею уже четыре — еще год и начнет все понимать. И каково им будет это услышать? Только поэтому и решилась рассказать нашу непростую историю.
Я появилась на свет в Бейруте в семье заместителя торгпреда. Подгадала родиться, когда в Ливане началась война. Папа с мамой поехали в роддом, и через каждые сто метров их тормозили автоматчики, проверяли документы. К счастью, довезти маму до госпиталя отец успел. Прожили в Ливане пять лет, затем папу перевели в Ливию, в Триполи я пошла в первый класс. Шесть лет училась в школе при нашем посольстве. А потом мы вернулись в Россию, но пробыли дома недолго. Однажды папа сказал: «Мне предложили поехать торговым представителем в Израиль, что по этому поводу думаете?» Конечно, мы его поддержали.
В страну я влюбилась с первого взгляда! Должна была пойти в школу для детей дипломатов, уже тогда неплохо говорила на английском и французском, но подумала: раз живем здесь, значит, стоит выучить иврит. И отправилась в ульпан. Три месяца зубрила язык, вроде бы освоила, после чего записалась в обычную израильскую школу. Там учатся двенадцать лет, я попала в одиннадцатый класс. Пришла на урок, учитель начал что-то объяснять, а у меня полный ужас: ничего не понимаю! Две недели проплакала, а потом сказала маме:
— Наверное, зря трачу время, мне все-таки стоит перевестись в нашу школу.
— Нет, раз решила учиться в местной, не сдавайся.
— Но мне там плохо! Я ничего не понимаю!
— Захочешь — поймешь.
Месяца через два я начала бегло говорить, писать, читать на иврите. К тому же пошла в театральную студию — всегда мечтала об актерской профессии. Там меня заметила мой первый агент и предложила сотрудничество. В те времена в Израиле пользовалась огромной популярностью телепрограмма «Шидур хокер». В ней рассказывали криминальные истории, которые реконструировались на экране с помощью актеров. Что-то вроде нашей «Следствие вели...» с Леонидом Каневским. Одна из программ была посвящена громкому убийству русской девочки-проститутки. Меня пригласили на эту роль, перекрасили волосы в рыжий цвет. Так что зрителям я запомнилась.
