Бывали моменты, когда, наоборот, мне казалось, что больше не хочу быть с ним рядом, что я устала постоянно доказывать свои чувства. Я отчетливо помню момент, когда решила уйти: в день, когда у Быстрова, его друга по команде, родился первый ребенок и Вовка ждал в больнице, что Андрей приедет к нему. Я не помню, из-за чего мы поругались, но решила, что с меня хватит:
— Все. Я даже не хочу ехать к тебе собирать вещи.
Это был район, где я провела все детство. Мы переехали через мост Александра Невского, и я попросила, чтобы он остановился у метро. Лихача через три полосы и всех подрезая, он остановил машину.
— Пока, — сказала я спокойно и начала выходить.
Видимо, он подумал, что я блефую, и не ожидал, что я всерьез собралась уйти, а когда понял, затащил обратно и заблокировал дверь.
— Андрей, неважно, куда ты сейчас едешь. Я все равно приняла решение. Я больше ничего не хочу.
— Мы доедем до дома.
— Ладно, заберу паспорт, а потом сразу уеду. Я больше не хочу ни разговаривать, ни объясняться. Я не хочу от тебя ничего. Просто хочу к маме.
Мы доехали до дома. И он, честно говоря, меня не отпустил. Вовка Быстров ему позвонил:
— Где ты? Ты — мой самый близкий друг, у меня жена рожает, ты даже в больницу не приедешь?
А он ему ответил:
— У тебя жена рожает, а у меня семья рушится. Я сегодня останусь дома, прости...
Но я действительно ушла бы тогда, не прояви он эту принципиальную жесткость. Такое столкновение характеров, конечно, типично для молодых пар, тогда нас с головой накрывали бурные волны эмоций. Да еще и люди рядом «помогали»...
Однажды, когда мы снова поссорились, я стала отвечать на его эсэмэски под диктовку своей подружки: осталась у нее с ночевкой и была в совершенно разбитом состоянии. На кухне сидели мои друзья и так откровенно, по-хамски все комментировали: «Да как ты вообще можешь это терпеть? Что это такое?» Конечно, я писала ему не то, что чувствовала сама, а то, что мне «советовали» написать. Чем это закончилось? Мы разругались окончательно. И тогда я вышла, села в коридоре на полу и осознала, что всю эту трехчасовую переписку затеяла сама, да еще будучи подначиваемой людьми, которые вообще в это лезть не должны. После этого наконец написала то, что чувствовала на самом деле, и попросила пожелать спокойной ночи мячику, который мы вместе купили, когда ходили на теннис. Андрей ставил этот пухлый мячик рядом с кроватью, и ему обязательно надо было желать добрых снов. Такой наш интимный и очень милый секрет. Он перезвонил, и мы оба, хлюпая носами, со слезами тогда договорились, что я останусь пока у подруги. Вдруг звонок в дверь. Я стояла к ней спиной, но уже знала: это Андрей и он приехал, чтобы забрать меня домой.
