— Я пришел поздравить Олю.
— Она умерла, вон она... на койке...
Оля в новогоднюю ночь выпила шампанского, легла в постель и не проснулась. Как сказали потом врачи, сердце не выдержало...
Мы с сыном в новогодние каникулы отдыхали в Малеевке. Как только мне позвонили, я тут же, оставив Женьку на попечение знакомых, помчался к Оле. После ее смерти встал вопрос о наследовании квартиры — они с монтером хоть и поженились, но он не был там прописан. И мы с мамой вопреки интересам сына подтвердили, что он имеет право на жилплощадь, хотя я этого мужика видел всего раз, на похоронах...
По какому наитию Гребенщиков в этот день оказался на пороге квартиры своей бывшей жены? Вполне допускаю, что Юра всю жизнь продолжал любить Ольгу, да и она его не могла забыть. А я просто был неким временным явлением в ее жизни...
Еще через десять лет Юра погиб под колесами машины поэта Александра Межирова. Это было где-то на Красноармейской, недалеко от нашего дома. Машина сбила Юру на пешеходном переходе. Межирова эта история сломала, хотя он и не попал в тюрьму. Но он себя дурно повел, испугался и удрал с места ДТП. Как потом выяснилось, Юру было уже не спасти, но вопрос в другом: то, что ты не сделаешь сразу, потом уже не имеет значения...
Меня мучает совесть, что я тогда не сделал всего, что мог, для спасения Ольги. Как говорил ее устами Маленький принц, ты навсегда в ответе за всех, кого приручил...
Взрослым становишься, когда уходят твои родители. Когда между тобой и жизнью исчезает эта последняя страховочная сетка. Подводя итоги (а мне сейчас семьдесят шесть), хочу добавить, что главное разочарование в профессиональной жизни режиссера меня постигло уже после смерти отца, в 1984 году. В тот год я закончил монтировать фильм «Отряд» о первых днях Великой Отечественной войны. Закончил... и понял, что показать его некому, — мой главный военный авторитет умер пять лет тому назад.
«Отряд» приняли хорошо, ему присудили премию, с него пошла биография нескольких тогда еще молодых актеров. Но главного — для меня — не случилось. Отец его посмотреть уже не мог...
