Агния, неприветливая дама с тяжелым взглядом и улыбкой тирана, живет в маленьком городке на Крайнем Севере, в аварийном доме вместе с сыном. Ее соседи вечно помышляют всей гурьбой — человек аж до десяти — организовать митинг против местного мэра Бориса, который все никак не проведет им отопление. Агнии на все это, впрочем, глубоко пофиг, ибо она предпочитает другие методы воздействия на реальность. Она — потомственная печница (вернее, простите, печник, как поправляет сама героиня). Однажды Борис, готовящийся к новому (видимо, уже гарантированному) сроку на своем посту, просит Агнию сделать ему печку для будущей бани у него на участке. Та нехотя, но соглашается. В итоге, оказавшись на участке Бориса, она постепенно меняет положение дел в свою пользу.
«Паразиты»! «Убийство священного оленя»! Скандинавский нуар по-русски! После показа «Агнии», снятой дебютанткой Павлой Стратулат, на фестивале «Маяк» критики упражнялись в своем любимом занятии — подборе референсов к только что увиденному фильму. Можно, конечно, продолжать этот необычный ряд сравнений, но я бы остановился ровно на одном фильме — «Слуге», подзабытом ныне великом шедевре теневого классика британского кино Джозефа Лоузи. Там демонического вида пролетарий с лицом Дирка Богарда, устроившись прислугой к одинокому аристократу, довольно быстро переворачивал правила игры и сам становился хозяином положения.
Психологический триллер, помноженный на социальную драму о расслоении общества, в котором низы меняются с верхами местами, — все это можно было бы сказать и про «Агнию», но с нюансом: у Павлы Стратулат (она же и автор сценария) весьма специфическое чувство юмора. Она издевается и над своими героями, и над зрителями, предпочитая не изобличать привычные нам штампы (чиновник, который наворовал на элитный коттедж в нордическом стиле, бессмысленный и беспощадный русский протест, вечная зима и т.д.). Вместо этого она занимает позицию холодного, циничного наблюдателя, который просто показывает вещи как они есть и иронизирует над ними, иногда играя в странные игры: допустим, финал фильма Павла категорически не хотела объяснять при личной встрече с ней, а было бы неплохо.
Единственный, к кому в «Агнии» нет никаких вопросов — к, собственно, Агнии: женщина с огненным именем и ледяной стойкостью характера, она — очевидное альтер-эго автора, которой вообще плевать на все эти подковерные игры бедных против несчастных. Как и герой Дирка Богарда в «Слуге», она оборачивает все недостатки системы себе на пользу, подминает под себя и самого алчного Бориса, и его экзальтированную жену, высматривающую смысл жизни в штукатурке на потолке, и бывшего мужа, и вообще всю гнилую систему координат вокруг. Это, конечно, социальная драма, но еще и социальная сатира — и последнего куда больше, от чего этот «Левиафан», будто снятый Кантеном Дюпье, смотрится куда увлекательнее, чем очередная чернушная залипуха про тяжелую жизнь в России. И неудивительно, что все кинулись подбирать референсы к фильму после просмотра. Я бы назвал это признаком хорошего и самобытного кино, с которым в последнее время в России все крайне грустно.